Ветер взвыл. Я услышал его и в трубке… словно бы мой собеседник стоял на улице.
— Не знаю, можно ли тебе верить.
— Можно. Можно, поверьте.
Я смотрел на фотографии. Парень с татуировкой держит руку на заднице Линды Грей. Парень с татуировкой помогает ей целиться в тире.
Лэйн: Посмотрим, какая из вас Оукли, Энни.
Фред: Вот это меткость!
Парень с татуировкой и рыболкой на голове. Блондинистая бородка, темные очки. Татуировку в виде птицы можно было разглядеть только потому, что перчатки лежали в заднем кармане. Он воспользуется ими, когда окажется с Линдой Грей в «Доме страха». В темноте.
— Не знаю, — снова сказал он. — Ты сегодня пробыл довольно долго в том большом доме, Девин. Обсуждали фотографии, которые привезла Кук? Трахались? И то, и другое, наверное. Мамочка просто отпад, спору нет.
— Они ни о чем не знают, — повторил я. Говорил я тихо, не сводя глаз с раздвижной двери — все еще ждал, что она распахнется, и в гостиную войдет похожая на призрак миссис Шоплоу в кремовой маске и ночнушке. — Да и я не знаю ничего, что смог бы доказать.
— Может, и так, но это лишь вопрос времени. Звякнувший колокольчик уже не заглушить. Слышал такую поговорку?
— Конечно, конечно. — На самом деле, слышал ее впервые, но тогда я был готов согласиться с ним, даже если бы он сказал, что Бобби Райделл[26] (каждый год выступавший в Джойленде) станет президентом.
— Вот что ты сделаешь. Ты приедешь в Джойленд, и мы всё обсудим с глазу на глаз. Как мужчина с мужчиной.
— С чего бы? Если вы тот, кто…
— Ну, разумеется, тот. — В его голосе звучало нетерпение. — И если ты пойдешь в полицию, они обнаружат, что я устроился в Джойленд уже через месяц после убийства Линды Грей. Потом они свяжут меня с шоу Уэллмана и «Саутерн Стар», и дело в шляпе.
— Так может, мне позвонить им прямо сейчас?
— Ты хоть знаешь, где я? — Теперь в голосе зазвучали нотки гнева. Не гнева — яда. — Знаешь, где я сейчас стою, ты, мелкий пронырливый сукин сын?
— Где-то в Джойленде, наверное. В канцелярии.
— А вот и нет. Я у магазинчиков на Бич-роу. Там, где богатенькие сучки покупают свою вегетарианскую херь. Сучки вроде твоей подружки.
Мне показалось, будто кто-то приставил к основанию моего затылка ледяной палец и начал медленно — очень медленно — вести им вдоль позвоночника. Я промолчал.
— Рядом с аптекой есть платный телефон-автомат. Не будка, конечно, но это ничего — дождя-то еще нет. Только ветер. Тут я и стою. Отсюда, знаешь ли, открывается прекрасный вид на дом твоей подружки. На кухне горит свет — тот, что она, вероятно, оставляет на ночь — но в остальных комнатах темно. Я могу повесить трубку и оказаться там через минуту.
— У них сигнализация! — Я понятия не имел, так ли оно на самом деле.
Он рассмеялся.
— Неужели ты думаешь, что сейчас мне есть до нее какое-то дело? Она не помешает мне перерезать девке горло. Но сначала я заставлю твою подружку смотреть, как убиваю мелкого уродца.
Но не изнасилуешь, подумал я. Не изнасиловал бы, даже будь у тебя время. Потому что не можешь.
Я почти произнес это, но сдержался. Даже в том испуганном состоянии, в котором я находился, мне было ясно, что провоцировать его сейчас было бы очень плохой идеей.
— Вы сегодня так хорошо к ним отнеслись, — вместо это сказал я. — Цветы… призы… аттракционы…
— Да-да, обычные лоховские штучки-дрючки. Лучше расскажи мне о вагончике, который выкатился из «Дома страха». Что это было?
— Я не знаю.
— Думаю, знаешь. Мы еще обсудим это. В Джойленде. Мне знаком твой «форд», Джонси. У него мигает левая фара, а на антенне болтается славная маленькая вертушка. Если не хочешь, чтобы я начал резать глотки твоим знакомым, выходи прямо сейчас. Выходи и кати по Бич-роу в Джойленд.
— Я…
— Завали хлебало, когда я с тобой говорю. Проедешь магазины и увидишь меня — рядом с одним из парковых грузовиков. Если через четыре минуты после того, как я повешу трубку, тебя не будет, убью бабу и пацана. Ясно?
— Я…
— Тебе ясно?
— Да!
— Я буду ехать за тобой до парка. За ворота не волнуйся — они уже открыты.
— Выходит, вы убьете либо их, либо меня. Такой у меня выбор?
— Тебя? — в его голосе я слышал неподдельное удивление. — Я не собираюсь убивать тебя, Девин. Это лишь поставит меня в еще более трудное положение. Нет, я собираюсь исчезнуть. Не в первый, и, наверное, не в последний раз. Я лишь хочу поговорить. Хочу понять, как ты на меня вышел.
— Об этом я могу рассказать и по телефону.
Он засмеялся.