Что сказал господин Старр…
«Только в парке. Средь бела дня. Честное слово!»
А Сибил так нужны были деньги, она копила на колледж и еще надеялась заниматься в летнем музыкальном институте в Санта-Барбаре (у нее был неплохой голос, и хормейстер в школе советовал ей серьезно заняться пением). Ее тетя, Лора Делл Блейк, с которой она жила с двухлетнего возраста, готова была платить за нее, решительно была готова платить, но Сибил было неловко принимать деньги от тети Лоры, которая работала врачом в Медицинском центре Гленкоу и чья зарплата со всеми возможными надбавками для государственной служащей по калифорнийским стандартам была весьма скромной. Сибил прекрасно понимала, что тетя Лора Делл не может вечно ее финансировать.
Давным-давно родители Сибил умерли, сразу оба, в один роковой час, когда она была слишком маленькой, чтобы знать, что есть Смерть. Они утонули, катаясь на лодке по озеру Шамплейн, мама в возрасте двадцати шести лет, отец в тридцать один год, очень интересные молодые люди. «Эффектная пара», как говорила о них тетя Лора, тщательно выбирая слова, не говоря ничего лишнего.
«Зачем спрашивать, — как бы предупреждала она Сибил, — ты только доведешь себя до слез». Как только появилась возможность переехать и как только Сибил была отдана под ее опеку, тетя Лора переехала в Калифорнию, в этот залитый солнцем город на побережье, на полпути между Санта-Моникой и Санта-Барбарой. Гленкоу был менее богат, чем оба эти города, но, со своими пальмовыми аллеями вдоль дорог и океанским побережьем, он был полной противоположностью, как говорила тетя Лора, Веллингтону и Вермонту, где Блейки жили поколениями. (После переезда в Калифорнию тетя Лора официально удочерила Сибил, поэтому ее фамилия стала Блейк, как у ее матери.) Если ее спрашивали фамилию отца, ей требовалось время, чтобы вспомнить, что его звали Конте. Вообще, тетя Лора говорила о Новой Англии столь негативно, а о Вермонте в особенности, что Сибил не испытывала ностальгии, и у нее не было сентиментального желания посетить место своего рожденья, даже навестить могилы родителей. По рассказам тети Лоры у Сибил сложилось представление о Вермонте как месте холодном и сыром двенадцать месяцев в году, с невыносимо морозной зимой. Его лесистые горы не были похожи на горы Запада — красивые, с белоснежными вершинами, они бросали тень на маленькие, беспорядочные, безлюдные и нищие старые города. Тетя Лора, трансплантированный представитель Новой Англии, была неистова в похвалах Калифорнии.
— С океаном на западе, — говорила она, — это словно комната без одной стены. Инстинктивно хочется заглянуть наружу, а не обратно. И это хороший инстинкт.
Лора Делл Блейк была человеком, который произносил слова с видом, приглашающим к полемике. Но высокая, мускулистая, воинственная, она не была той особой, с кем большинство людей желали бы поспорить.
Да, действительно, тетя Лора не поощряла вопросов Сибил о ее родителях или о трагедии, в результате которой они погибли. Даже если у нее и были фотографии или другие свидетельства жизни в Веллингтоне и Вермонте, то они были надежно спрятаны, и Сибил их никогда не видела.
— Это было бы слишком тяжело, — говорила она Сибил. — Для нас обеих.
Слова звучали как мольба и как предупреждение.
Естественно, Сибил избегала неприятной темы.
Она приготовила тщательно продуманную историю на случай, если кто-то вдруг спросит ее, почему она жила со своей теткой, а не с родителями или хотя бы с одним из родителей. Но это была Южная Калифорния, и очень немногие из ее одноклассников жили с полным комплектом родителей, с которым они начали свою жизнь. Вопросов не задавал никто.
— Сирота? Я не сирота, — поясняла обычно Сибил. — Никогда не была сиротой, потому что тетя Лора всегда со мной. Мне было всего два года, когда это произошло, несчастный случай. Нет, я не помню.
Но никто не спрашивал.
Тете Лоре Сибил ничего не сказала про человека в парке, про человека, назвавшегося Старром. Она решительно выкинула его из головы. И все же в постели ночью, засыпая, поймала себя на том, что вдруг подумала о нем и снова увидела его, совершенно ясно. Эти серебряные волосы, эти блестящие черные туфли. Глаза, спрятанные под темными очками. Как соблазнительно его предложение! Хотя Сибил не обязана его принимать. Конечно, не обязана.