– Дитя мое, пропусти нас – смиренных служителей богов, – елейным голосом, начал массивный жрец в лиловом.
– Три золотых и вам поставят дополнительный столик.
– Нам открыты двери во все дома, дабы проповедовать и нести слово истины, – на постной роже елея прибавилось.
– Никто не против, приходите завтра днем, – 'тупо' возражает Гмырт.
– Но днем здесь никого не будет.
– А…, я понял! – а на лице 'озарение'. – Вы хотите выступить вместо артистов – с проповедью?!
– Болван! Не вместо! – разорался жрец в синем, с его 'исхудавшей' рожи, видимо в постах и бдениях, разве что сало не капало. – Мы хотим оценить умения артистов!
– Дык цена известна. По пол золотого и оценивайте….
Добровольно расстаться с золотом? Нет, этакая глупость даже не могла придти в голову, чинушам от культа. Ну да культ и культура, вроде однокоренные слова?
– Нас направил сам! – он поднял палец в небо, имея в виду верховного жреца.
– Ух, ты! Неужели сам Барит – бог удачи и покровитель торговли, спустился с небес и заинтересовался представлением? – поцокал языком в 'восхищении' тролль. – Он сам принес тебе весть куда идти? Как велика сила искусства! – это уже громко, в голос.
– Неумытый кумирник…!
Разговор повернул в совершенно другую сторону. Да и слушателей изрядно прибавилось.
– Бог сообщает свою волю… нам…, – привел убийственный аргумент, огрызок в сером – представитель Тырга и с победным видом посмотрел по сторонам.
– И как он при этом выглядел? У него правда такой здоровенный уд – как и у статуи? Или больше? – с 'искренним' любопытством спросил Гмырт.
Медная статуя Тырга – бога земледелия, стоящая в храме, изображала здоровенного мужика с торчащим членом героических пропорций и держащим на руках пчелу. Он должен был символизировать плодородие и поэтому некая часть, всегда была натерта верующими прихожанами и сияла как солнце. А народ во дворе начал потихоньку ржать в кулак.
Поняв, что сморозил явную глупость после восхищенного вопроса тролля, он пошел на попятную, стараясь объяснить: – Он не сам сообщил….
– А…, к тебе явилась пчела с его посланием? – перебил его 'тупой' охранник, не дав закончить.
Поняв, что собрат зарапортовался, вмешался лиловый: – Он только хотел сказать, не от черного ли колдовства происходит сие действо?
– Не…, в черном вчера был только один… и тот упился к середине вечера…. – объяснил тролль.
Господа дворяне ржали уже в голос.
– Позови хозяина олух!
– Никак нельзя! Они почивают.
– Тогда пропусти, мы его разбудим!
Тролль ковырнул кривым ногтем в зубах и плотоядно посмотрел на делегацию, с таким ярко выраженным гастрономическим интересом, что ближайшая парочка невольно шагнула назад.
Интересно, что будет, если дважды испугаться до полусмерти?
– Не барона будить не велено, – а на лице такое хитрое выражение, что становилось понятно, после попытки разбудить барона могут вернутся не все. О милых привычках по пожиранию неудачников все знали, да и молва это действо сильно приукрашивала.
…и дальше по кругу. Те не хотели платить, тролль не хотел их пущщать. Перепалка продолжалась минут десять. Пришлось 'святым отцам' уйти несолоно хлебавши[17].
На прощание жрец в синем, адепт Шоиса – покровителя ремесел, раздраженно плюнув, поинтересовался: – И за какие грехи, тебя поставили сюда охранником?
– Я обесчестил мертвую лошадь, – опустив глаза, покаялся тролль.
Слушая эту репризу у ближайшего окна, я млел от восторга. Теперь понятно, что степепь бакалавра у Гмырта своя, честно заработанная. В этом 'диспуте' он выступил лучше, чем смог бы я. Религионеры, сделать мне большую каку, ну никак не смогут. Сначала будут разбираться. Это не наша церковь в средние века. Я на их власть не покушаюсь, а не пустил их 'тупой тролль'. Не спешу поделиться? Это, да. Но здесь для благородного это норма, для нынешних времен. Запретят ходить в заведение? Но на благородных влияние, они имеют весьма посредственное. Никто не будет их слушать. Взнос на богоугодное дело придется дать.
После них приперлись маги. Эти оказались умнее, все время пока шел концерт они пытались понять, что за магия здесь твориться. Ну абсолютно незаметно, как им казалось. Но судя по их разочарованным рожам, у них ничего не вышло. Нет, они поняли, что это я. Но как?!
После чего мне поступило предложение от которого я не смог отказаться.
Примотав паука к ноге, я с моим провожатым отправился к архимагу. Башня вблизи впечатляла. Магенок весь раздутый от важности, постучал молотком в бронзовый диск. Ни хрена себе 'сиротское' жилище – в шесть этажей. Всю башню покрывала затейливая вязь, думается мне охранно-сигнального типа. Выглядело это хищно-красиво.
– Кто? – раздался голос из 'ниоткуда'.
– Это Лэнс с бароном Ольтом, – ответило это молодое дарование и выразительно посмотрело на меня, видали мол, как все у нас круто?
Ух, ты!? У властьимущих и домофоны имеются? Вот жабы! А я бедняга должен соблюдать аскезу[18]. Меж тем дверь медленно открылась. Ну, все как у нас. Лифта, правда не было и пришлось переть на третий этаж пехом.
Если вы думаете, что архимаг это седобородый старичок в мантии, то вы не угадали. Меня встретил здоровенный амбал, едва ли уже меня в плечах, но на голову ниже и с голоском как у полковника на плацу.
– День добрый барон. Меня зовут Боргес. Проходите, присаживайтесь. Ты свободен! – это уже Ленсу.
Я присел в ближайшее кресло и огляделся. Рабочий кабинет. Из обстановки – стол, стул, пара кресел, на столе компью…, какая-то хрень, вроде шара из горного хрусталя, как у некоторых 'угадателей' в нашем мире. Полки с книгами и свитками, камин. Аскетичненько.
– Я хотел бы узнать, отчего вы не хотите поступить в академию?
Кротко и ласково посмотрев на него, я куртуазно ответил: – За неимением способностей.
– То есть как?
– То есть вот так.
– Но у себя в гостинице вы творили волшбу?
– Э нет! Меня уже проверяли в академии. Я не маг, – а в голосе моем истинная скорбь.
– Кто?!
Я невольно посочувствовал проверяльщику.
– Можете и вы проверить, – и испустил тяжелый вздох, я уже смирился со злодейкой судьбой.
– Непременно. Вы не возражаете? – а сам от нетерпения чуть не приплясывает.
Мдя. Деловая колбаса. А вслух: – Ну конечно же проверяйте, нек[19].
Он стал проверять мои магические способности. Ух ты, мля! И ни на что я не способен. О как! Интересно смотреть на его кислую рожу, он-то совсем другого результата ожидал.
А я скормил ему ту же историю, что и НачОхренКу (было бы правильнее сказать НачОхрКору, но первый вариант звучит лучше) и приплел артефакт от дедушки, который купил в магической лавке. Этот тоже смотрел на меня с большим скепсисом. Ню-ню.
– А как же ваш артефакт активировать?
– Голосом… и жестом, – 'Остап несло'.
– А нельзя его отдать в нашу лабораторию на исследования?
– Да без вопросов! Берите! Сто золотых в день и две тысячи в залог[20].
С Боргеса можно было писать картину – изумление.
– А вдруг вы его испортите, – сварливо ответил я, глядя на онемевшего от моей несусветной наглости мага. – Тем более, что мое время тоже денег стоит. Или вы считаете, что я должен нести убытки по вашему желанию.
– А если мы вас очень сильно попросим? – с нажимом спросил, наконец-то отошедший руководитель магического департамента.
– Нет! – мой ответ был категоричен. – И ничего вы мне не сможете сделать, это не боевой артефакт. А если попробуете забрать силой или украсть, он просто рассыплется.
Скушал? По закону не забрать…, а отнять хренушки. Законы я тоже умею читать, особенно касающиеся МОЕЙ собственности.
17
Не солоно хлебавши (уйти).
Выражение это создалось еще в те времена, когда соль была дорогим и трудно добываемым продуктом: 'хлебать с солью' считалось примерно таким же признаком состоятельности, благополучия, как 'сладко есть'. Случалось, что в богатом доме почетные гости 'хлебали солоно', а разной мелкоте доставалась несоленое.
20
Залог – в грамматике: глагольная категория, представляющая соотношение субъекта и объекта действия как активное (при обозначении направленности действия от субъекта к объекту) или как пассивное (при обозначении направленности действия от объекта к субъекту).