Василий Горъ
Джокер для Паука
Глава 1
Эшер Денор, десятник
Клок Шерсти не дремал, не жевал и не чесался. Вместо этих, горячо любимых им занятий, ходячее недоразумение, а не солдат стоял на цыпочках и с интересом смотрел через головы толпы, собравшейся на площади перед Амфитеатром. Полуразвязанный фиолетовый пояс недоумка постепенно сползал к стоптанным и заляпанным засохшей грязью сапогам, а шлем, сдвинутый на затылок, то и дело сваливался с его вихрастой головы.
— Заправься!!!
Получив удар в поясницу, деревенщина испуганно икнул, и, вместо того, чтобы рефлекторно схватиться за топор, зачем-то зажмурился.
Эшер аж взвыл от возмущения: солдат, пугающийся тычка в спину, это нечто! Настоящий защитник империи!
— Ты что дергаешься, образина? — следующий удар десятника пришелся солдату в печень, и бедолага, не имеющий привычки напрягать пресс, тут же согнулся пополам. — За оружие хвататься надо, деревенщина!
— Т-там п-проповедник!!! — с трудом вдохнув, промямлил Клок. — Т-такое г-говорит…
— К-какое? — передразнив нерадивого часового, без особого интереса спросил десятник. — Ты что, проповедников не видел? Тебя зачем к воротам поставили? Пялиться на кого попало? Или службу нести?
— С-службу н-нести… Но он т-такое г-говорит… П-про н-новый м-мир и п-пришест-твие Ос-своб-бодителя…
— Чего? — поморщился Эшер и прислушался.
Действительно, в гуще толпы, собравшейся на одной из самых больших площадей города, происходило что-то странное: толпа, внимающая новоявленному пророку, молчала! А ведь для того, чтобы заставить СЛУШАТЬ давно избалованных всякого рода «откровениями» горожан, надо было говорить что-то запредельно интересное.
— А ну-ка, дорогу!!! — закинув топор на плечо, рявкнул он, и, отбросив попавшего под ноги мальчишку ударом локтя, двинулся к источнику возмущения.
…Проповедник был лыс, худ, как смерть и чем-то болен: его то и дело скручивали судороги, а из перекошенного рта капала желтая пена. Стоя на коленях в центре огромного круга, образованного любопытными горожанами, он истово рвал на себе потрепанную сутану и, глядя куда-то в одну ему известную точку, вещал:
… — и, усомнившись в Ангелах Смерти, вы лишили себя истинного величия! Где сейчас та мощь Империи, которая еще вчера заставляла трепетать сердца наших врагов? Где земли, в которые ваши отцы и братья принесли свет Знания и Веры? Где они сами — воины Ордена, когда-то обратившие в бегство армии самых сильных королевств Элиона? Молчите? Вам нечего сказать? Мрак! Мрак и невежество воцарилось на нашей земле, братья! Тьма!! Тьма и неверие подтачивает ваши сердца и души!! Смерть!!! Трусливая смерть под сапогами наших врагов — это все, чего вы сейчас достойны!!!
Приступ, кинувший тело проповедника в пыль, оказался очень сильным, и за время короткой паузы, потребовавшейся бедняге, чтобы перевести дух, перед мысленным взором десятника промелькнули полузабытые картины недавних военных походов. Зарева горящих городов; распростертые на земле тела захваченных при штурме пленниц; кучи золотых и серебряных украшений, ожидающих оценки и дележа сотниками и тысячниками… Империя была Великой! Была… Еще не так давно… И осознание того, что все последние месяцы он не служил, а прислуживал, больно резануло по сердцу…
— Что делать, скажете вы? — оклемавшийся проповедник встать и не пытался: упираясь в дорожную пыль скрюченными пальцами, он переводил взгляд с одного слушателя на другого, и те, на кого падал его пылающий взор, старались вжаться спиной в подпирающих сзади соседей. — Жить так, как живете вы, забывшие даже про праздники Превозношения? Стыдливо прятать глаза, проходить мимо Амфитеатра, в котором еще недавно возносили хвалу Творцу истинные Императоры? Не вспоминать про оружие ваших отцов и дедов, ржавеющее без крови ваших врагов, или все-таки ощутить близость Апокалипсиса и встать плечом к плечу с Ангелами Смерти? Кто поведет вас в новый бой, спросите вы? Так я скажу вам кто! Освободитель, чье появление возвестит о начале новой эры! Эры Возрождения Алого Топора!!!
— Господин десятник! Господин десятник!! Белая тройка!!! — зловещий шепот Клока Шерсти, донесшийся из-за спины, заставил Эшера вздрогнуть и метнуться к бьющемуся в очередном приступе проповеднику: бойцы подразделения Белых, созданного после роспуска Черной сотни, были беззаветно преданы новому Императору, и могли расценить его бездействие как государственную измену. Поэтому, не дожидаясь, пока они вломятся в толпу, десятник перевернул хрипящего мужчину лицом вниз и мигом связал его запястья выхваченной из специального кармашка веревкой.