— Практически ничего… Часть шагов я уже предпринял… Впрочем, понадобится пара верных тебе людей, способных доставлять срочные сообщения. Будет приветствоваться наличие у них почтовых голубей. Нужна возможность быстрого доступа во дворец…
— Как я вижу, добиться аудиенции со мной ты в состоянии… — усмехнулся император.
— В состоянии. Только на эту у меня ушло почти две недели. Кстати, об аудиенциях. Вот список тех, кому я заплатил, чтобы до тебя добраться. С указанием стоимости их благосклонности. Держать при дворце продажных подчиненных глупо. Думаю, казнить их ты догадаешься сам?
Просмотрев исписанную с обоих сторон бумагу, Маас с интересом посмотрел на собеседника:
— Ты не попросишь возместить тебе указанные суммы?
— А зачем? Своей цели я уже добился. А сами по себе деньги мне ни к чему…
— Тогда ради чего ты тут? — недоверчиво посмотрел на него монарх.
— Есть вещи гораздо важнее. Например, месть…
Следующее появление брата Сава во дворце случилось месяца через два после первого. К этому времени Маас, лично изучавший донесения монаха, пребывавшего все это время в Излисском монастыре, успел оценить его мертвую хватку и поразительно изворотливый ум. И давно перестал улыбаться при виде его личной подписи — образ «паука» подходил старику идеально. Поэтому с удовольствием отложил планируемый прием и заперся с монахом в рабочем кабинете.
Отчет о проделанной работе, изложенный на полутора десятках листов, оказался чем-то невероятным: за такой небольшой промежуток времени этот непонятный человек умудрился не только втереться в доверие к брату Игелу и создать разветвленную сеть осведомителей в добром десятке окрестных королевств. Он сделал гораздо больше — придумал план безумной по своей сложности и размаху военной операции против Аниора. Причем для любого постороннего наблюдателя действия отдельных участников будущей кампании выглядели абсолютно не связанными между собой! А при идеальном стечении обстоятельств самый пристрастный судья не смог бы обвинить Мааса в нарушении мирного договора — войска Ордена планировалось ввести в Аниор только ПОСЛЕ разгрома его армии войсками Спаттара. Как выразился брат Сав, «для оказания помощи братскому народу союзника, потерпевшего поражение в кровопролитной войне». Способ, с помощью которого монах собирался распылить имеющиеся у короля Ольгерда войска, был воистину гениален. Как и идея союза с дикарями Желтого континента. И использование для всего этого ЧУЖИХ рук.
«Не помочь Диону Ольгерд не сможет. Как-никак, отец Оливии. Значит, хотя бы пять сотен солдат отправится туда. Не меньше тысячи — в Нианг, ведь чтобы остановить объединенную армию пиратов и людоедов, потребуется что-то запредельное… — вчитываясь в строки плана, Маас пытался представить состояние постепенно узнающего о своих проблемах короля Ольгерда, и ловил себя на мысли, что… злорадствует. — Все оставшиеся в его распоряжении солдаты вряд ли задержат армию Чумы хотя бы на пару дней, а, значит, даже если он потребует у помощи у Ордена, наши войска не смогут вовремя добраться до его королевства»!
— Потом мы, конечно же, «отомстим» за него Миниону, введем войска на помощь к Шеине и… со спокойной совестью там и останемся. Ни Миер, ни Угенмар, ни Доред с союзом торговых городов Эльсина не смогут ничего тебе противопоставить… — заметив, что император закончил чтение и грезит наяву, хмыкнул брат Сав. — А, значит, своей цели ты добьешься.
— А ты? — мгновенно вспомнив про недосказанное, спросил Маас.
— Надеюсь, что я добьюсь своего чуточку пораньше… — потемнев взглядом, нехотя ответил старик. — Иначе все это будет зря…
…К третьему появлению брата Сава в Корфе на него работало уже более сотни человек, план устранения Черной сотни в полном составе постепенно обрастал «мясом», а правота Паука с каждым днем становилась все очевиднее. Сначала ветераны Черной сотни появились на призывных пунктах, а после успешной вербовки, которую контролировали переодетые офицеры Белой сотни, среди людей Игела нашлись желающие найти работу и во дворце. Кроме того, наблюдатели, посланные к Излисскому монастырю втайне от брата Сава, все как один твердили об очень высокой активности базирующегося там подразделения. Люди, не замышляющие ничего дурного против своего монарха, не стали бы собирать разбросанные по империи силы, не пытались бы привлечь невесть к какой работе десятка полтора сильнейших Просветляющих Ордена и не искали бы подходов к поварам Императорской кухни. А потом вдруг наступило затишье — сотник Игел, подготовив плацдарм для начала планируемого переворота, вдруг пошел на попятную. Нет, его люди продолжали вступать в армию Ордена, те, кому «посчастливилось» попасть во дворец, собирали интересующую его информацию, но готовность сделать решительный шаг в нем чувствоваться перестала.