Двигаясь по тропе в вечернем полумраке, вслед за собранным и готовым к любым неожиданностям Арти, я размышляла о том, что мой муж оказался способен чувствовать то же, что и я! И, наверное, не менее сильно. И внезапно представила, что он должен был ощущать в периоды, когда у меня сносило башню! Мне вдруг захотелось перед ним извиниться, объяснить, что я не понимала…и в этот момент страшный удар в плечо отправил меня в полет.
…Вспышка боли в правом бедре оказалась такой сильной, что заставила меня согнуться пополам и судорожно вцепиться пальцами в подгибающуюся ногу. Замедление времени в состоянии джуше оказалось как нельзя кстати — пока я сообразила, что моя нога в полном порядке, а чувства, которые я испытываю, принадлежат Арти(!), ситуация на тропинке не успела стать критической. Де Коннэ, не обращая внимания на торчащий в бедре арбалетный болт, дикими прыжками несся к проламывающимся сквозь кусты фигурам, и на ходу вытаскивал из ножен свою саблю. Холодное, расчетливое бешенство, мгновенно задавившее испытываемую им боль и затопившее все его сознание, оказалось той самой вожжой, которая заставила меня начать шевелиться.
На то, чтобы встроиться в рваный ритм его перемещений, ушло секунды две. Естественно, нормального времени — в джуше процесс занял значительно больше. А с третьей я отключила свои чувства и превратилась в придаток начинающих петь песню смерти мечей…
Засаду покрошили быстро — не способные драться на таких скоростях, монахи судорожно били топорами куда попало, и предоставляли нам десятки возможностей для контратак. Арти, словно сорвавшись с цепи, полосовал их саблей в таком темпе, что мне периодически приходилось делать лишний шаг из боевого порядка, чтобы дотянуться хотя бы до кого-нибудь из атакующих. А потом таким же образом закрывать последнего оставшегося в живых своим телом. Чтобы нам было кого допросить…
Увы, разговорить солдата нам не удалось — проявив чудеса выдержки и запредельную силу духа, он стойко вынес десять минут истязаний, а потом, поняв, что с полученными при пытках увечьями от нас не сбежит, откусил себе язык…
Растерянно посмотрев на умирающего воина, Арти грязно выругался, в сердцах вбросил саблю в ножны, и, поморщившись, уселся прямо на землю. Видимо, вспомнив про своею рану.
Болт вытаскивали вдвоем. Под местной анестезией от его автомеда. То ли вдохновленный героизмом пленника, то ли из вредности, но де Коннэ молчал, как пленный партизан. До того момента, как окровавленный кусок железа не улетел к корням ближайшего дерева:
— А теперь иди погуляй. Я остановлю кровотечение и обработаю рану сам…
Сопротивляться я не стала — он точно знал, что делал. Поэтому, немного поразмышляв, я решила пройтись по окрестным кустам и осмотреть трупы.
Странное дело, но татуировка между лопатками у всех убитых нами монахов оказалась не такой, как у воинов Черной сотни, которых мой сын убил в «Трех веселых вдовах». Засомневавшись в своей памяти, я на всякий случай сфотографировала наколку, и, связавшись с Шарлем, отправила ему изображение.
Его вердикт был однозначен: «Не Черная сотня. Точно. Есть над чем подумать».
Это я понимала и без него — Самира, прошедшего по этой же тропе, эти гаврики пропустили беспрепятственно! Значит…
Что должно следовать за этим самым «значит», в голову упорно не приходило. Видимо, потому, что аналитикой я никогда не занималась. Решив, что обдумать эту проблему смогу попозже и слегка разозлившись, я отключила связь и вернулась к заканчивающему перевязку Арти…
Глава 58
Самир
Обходить открыто стоящую поперек тропы группу монахов Самир не стал. Потому, что не было смысла — к моменту, когда он вышел на открытое пространство, еле слышный шорох дерна, проминающегося под сапогами тяжеловооруженных воинов, раздавался и сзади, и с флангов. Слегка замедлив шаг и вслушиваясь в окружающий его мир, мальчишка немного ускорил свое восприятие, и, решив, в какую сторону будет прорываться, потянулся к рукоятям клинков.
Как оказалось, зря:
— Мы не причиним тебе вреда, брат… — голос шагнувшего навстречу воина звучал слишком низко. Из-за состояния, близкого к джуше. — Нас послал сотник Игел. С приказом срочно доставить тебя в Корф…
И, сделав небольшую паузу, с видом заговорщика добавил:
— Самир-Римас-Свалин!
Вспомнив, что Юган Эйлор отменил реакцию на слово-ключ, Коррин-младший вернулся в нормальное состояние, постарался заставить себя почувствовать радость от встречи с соратниками и расплылся в робкой улыбке: