Как говорит дядя Вовка, будет утро — будет пицца… — Самир заставил себя успокоиться, и к моменту, когда кони влетели в распахнутые настежь ворота, за которыми начиналось что-то похожее на парк, почувствовал, что морально готов ко всему…
Глава 59
Ольгерд
…Вовка с грохотом захлопнул за собой дверь, а я, тупо глядя ему вслед, попытался собрать в кучу мысли, разбежавшиеся по самым темным закоулкам моих извилин. Определенно, если бы была возможность начать жить сначала, я бы посоветовал ему сделать карьеру в юриспруденции. С такой изворотливостью ума, которую он проявлял по поводу и без, он имел все шансы стать самым высокооплачиваемым адвокатом на Земле…
…Вечером предыдущего дня, перед тем, как улететь из Аниора, я ясно дал понять всей банде желающих составить мне компанию лиц, что никого и ни за что с собой не возьму. Так как вижу на них кровь. И со спокойной душой загрузился в флаер. Поэтому, добравшись до Корфа, был твердо уверен в том, что они будут ждать меня дома. Ан нет! Как оказалось, мои объяснения оказались «недостаточно конкретны». Мало того, «дворец Мааса — это еще не весь Корф», и «присутствие всей нашей гоп-компании где-нибудь поблизости не может быть учтено никаким, даже самым хитрожопым, Пророчеством»! Эта цитата Вовки, заявившегося ко мне на постоялый двор, и нахально вломившегося ко мне в комнату, где я пытался дотерпеть до назначенного мне времени аудиенции, меня просто убила. Я обалдело уставился на него, как раз пытающегося удобно устроить свое седалище на единственной кровати, и попытался что-то ответить, но безрезультатно: перехватив инициативу, Щепкин шлепнул ладонями по своим ногам и на альтернативном русском принялся ездить мне по ушам:
— Ну, че уставился? Влюбился, али шо? Да, это я, Вован. Собственной персоной. Можешь не напрягаться — экспресс Аниор-Корф еще не пустили, поэтому мне тоже пришлось воспользоваться услугами Эол-эйрлайнз. Ну-ну… зачем так шуметь? Я же не вламывался во дворец к нашему общему другану Маське и не стал гнуть перед ним пальцы ДО ТЕБЯ? О… Вижу вопрос в твоих ясных глазках! Можешь не задавать! Отвечу так! Обрати внимание, совершенно бесплатно! Твоя полоумная сеструха, по совместительству моя неслабая половина, тоже тут! Ибо удержать Беату дома нереально, даже привязав к ее заднице парочку карьерных БЕЛАЗов. Что, не знаешь сам? Знаешь? А что удивляешься?…Так, на чем я рванул ручник? Ну, в смысле, остановился? Ха, вспомнил! Я пришел к тебе с приветом. Рассказать, что солнце село… потерпело, отсидело… и… орет «Закон к ответу»!
Настроения следить за вечно ускользающими от понимания Вовкиными вывертами мне не хотелось, и вместо того, чтобы что-либо сказать в ответ, я, не говоря ни слова, встал с подоконника и с намеком распахнул закрытую им входную дверь.
Такой намек Щепкина не впечатлил:
— Я, конечно, понимаю, что при должной степени раздражения ты способен выбросить меня не только из этой комнаты, но и из своей непутевой жизни. Но считаю своим долгом все-таки поинтересоваться — ты записался в добровольцы?
Видимо, мой взгляд оказался достаточно красноречив, потому что Вовка на мгновение умолк, потом тяжело вздохнул и перестал гнать пургу:
— Вот это твое предчувствие. Ну, то, которое касается нас всех. Оно ведь никуда не делось?
— Нет… — злобно буркнул я.
— Отлично! А ты возьми и попробуй прямо сейчас представить меня не рядом с собой, а метрах в пятидесяти выше дворца. Скажем, в Эоловском флаере и с СВДшкой в руках. Есть на мне кровь? Или нет?
На миг расфокусировав взгляд, я попытался представить эту картину, и через несколько мгновений ошарашено посмотрел на весьма довольного собой друга:
— Нет!
— Отлично! Тогда, чем маяться всякой херней, мы займемся определением границы улицы красных фонарей… — мгновенно перейдя на несерьезный лад, ухмыльнулся он. — Итак, начнем с меня…
Несколько часов общения с этим болтуном вымотали меня больше, чем полноценный тренировочный бой с тремя-четырьмя владеющими техникой ухода в джуше и облаченными в комбез противниками. Почувствовавший важность своей идеи и мою заинтересованность в ее результатах, Щепкин истерзал меня своими «лирическими отступлениями» так, что к полуночи у меня наступило состояние, похожее на зависания компьютера, у которого закончилось место на жестком диске. Перестав что-либо понимать, я тупо отвечал на прямые вопросы и игнорировал его «выводы» и «пояснения». И к моменту, когда за ним приперлась соскучившаяся по своему охламону Беата, пребывал в состоянии грогги.