Фрэнк Рейнольдс и Дик Брилл были с Бакли - бандиты-ветераны, ганфайтеры с внушительным списком убитых, жестокие, твердые и опасные мужчины, как горная страна породившая их. Они с радостью приветствовали Кида после заявления Бакли, но это не было проявлением дружбы или доверия. Они были волчьей стаей, объединившись сегодня для взаимной защиты, опасаясь друг друга так же, как и всего остального мира. Эти люди были дикими, не признающими правил, которыми руководствуются большинство людей. Пока они живы, они живут тяжелой неистовой жизнью, безжалостно захватывая все то, что пожелают, когда они умрут, они умрут в сапогах и с пылающими пушками в руках, не нуждаясь и в четверти того, что имеют.
- Я знал Кида из Пекоса, - сказал непринужденно Бакли. - Только у него тогда было другое имя, Стив Аллисон. Никогда не слышал о его тяге к кражам или налетам с ограблением, но он был очень быстр в обращении со своим оружием. Вы все слышали о нем.
Его компаньоны кивнули, не меняя выражения. Репутация Кида была проблемой, прежде всего, для него самого, мешая ему жить обычной жизнью. Уже печально известный как ганфайтер, с несколькими убийствами за спиной, естественно, что у него был не большой выбор - либо стать законником, либо преступником. Обстоятельства вынудили его выбрать последнее. Убийце невозможно жить жизнью обычного ковбоя.
- Есть работа в низовьях Сан-Хуан, - сказал Бакли. - Мы здесь ждали, надеясь, что еще один хороший человек отправится с нами. Ты не мог прийти в лучшее время.
- Крупный рогатый скот или железная дорога? - потребовал Кид.
- Платежные ведомости с шахт. Тяжело таким мужчинам как мы провернуть это. Нужен человек, который не так хорошо известен. Ты мог бы войти в долю. Смотри сюда...
На твердой земле походным ножом Бакли начертил карту, указывая существенные детали, развернув свой план с ясностью и логикой, которые показывали, почему он был известен, как лучший в своей профессии. Три лица склонились над его работой, проницательные, настороженные, с почти волчьей чуткостью, что отличало их от других людей. Эта чуткость была так же ясно отражена в чертах лица Кида, как и в мрачных более тертых лицах его товарищей.
- Завтра мы отправимся навстречу Коротышке и получим остальные детали, - сказал Бакли. - Ты останешься здесь, наблюдать за хижиной. Не хочу, чтобы кто-то увидел тебя до того, как провернем дело. Любой, кто увидит тебя с нами, может испортить все наши замыслы.
После того как его компаньоны заснули в своих койках, Кид все еще сидел молча и неподвижно перед умирающим огнем, подперев подбородок бронзовым кулаком. Он, казалось, увидел мельком непримиримую руку судьбы, толкающую его неумолимо к преступной жизни. Все его убийства, кроме последнего, казались, неизбежными; по крайней мере, они были совершены в честных боях. Из-за них он постоянно переезжал с места на место, всегда беспокойный и непокорный, но всегда избегал фактического положения "вне закона", проходя по самому краю. Теперь новый поворот судьбы окунул его и в это, и в приступе бессмысленного гнева против капризов Удачи, он решил разыграть партию Жизни, предсказывавшую ему кровавый финал. Если ему суждено было оставить свой след вне закона, то он не будет нерешительным слабаком, он преподнесет себя таким образом, что люди будут помнить его дольше за его преступления, чем за достойную жизнь. Это было горькое удовлетворение, после чего Кид отправился к своей койке.
На рассвете Бакли и остальные уехали, чтобы встретится с таинственным Коротышкой - вероятно предателем - сотрудником горнорудной компании, которую они намеревались ограбить. Кид полагал, что знает, почему Бакли забрал с собой тех двоих - вожак банды боялся оставить даже одного из них наедине с ним. Рейнольдс и Брилл завидовали их смертельной славе. Кид был вспыльчив. Без присутствия Бакли, ссора между Аллисоном и любым из них слишком вероятна, чтобы так рисковать. Сейчас Бакли хотел использовать его по-полной в своей игре. Потом - ну, это совсем другое дело. Кид понял, что рано или поздно будет вовлечен в ссору для проверки его нервов или из-за тщеславия кого-нибудь из бандитов.
В одиночестве время тянулось медленно. Буйный нрав Кида тяготило безделье. Его мысли жалили его. Если бы у него было хоть какое-то спиртное, он был бы уже мертвецки пьян. Он продолжал думать о Большом Билле Харригане, рухнувшем на пол. Ни одно из других убийств, что он совершил, никогда не беспокоило его, но те люди умерли со своим оружием в руках. Ремень же Большого Билла был пуст. Кид тихо выругался и продолжил, словно пантера, расхаживать по комнате.