Она хихикает и продолжает игнорировать меня, изучая страницу.
– Ничего себе, – говорит она, испуская вздох. – Он уверен, что у тебя есть
стержень. Он знает это. Я могла бы написать такое, без орфографических
ошибок, конечно, – она протягивает мне письмо обратно, ухмыляясь, когда я
засовываю его под подушку. – Ты поэтому в таком плохом настроении?
– Я не в плохом настроении, – рычу я. – Я просто скучаю и расстроен, –
поворачиваюсь к ней и вижу, что она пытается сдержаться, что бы не
засмеяться.
– Я действительно такой мудак?
– Честно? – В её глазах плещут смешинки. – Конечно, нет, Райдер, – она
садится на кровать и берет меня за руку. – Ты хороший парень. Конечно, ты
ведешь себя незрело больше, чем я, но это ничего не значит. Это часть твоего
обаяния.
– Вау, спасибо, – бормочу я.
– Я серьезно. Иногда ты не думаешь, что делаешь, но здесь нет ничего
плохого. Газетчикам просто нужна история, и чаще всего ты – самое
интересное, о чём они могут написать. Этот парень действительно задел
тебя?
– Я пытался дозвониться до него и сказать привет. Его мать не позволила
мне поговорить с ним, – ворчу я.
Она снова смеётся, и я посылаю ей свирепый взгляд. Не понимаю, что
смешного она здесь нашла.
– Что? Извини, но это забавно, – она вздыхает и наклоняется вперед, как
будто у неё есть важный разговор. – Слушай, у тебя сейчас много времени.
Естественно, ты сходишь с ума. Просто попробуй отвлечься. Ты вернешься на
корт в кратчайшие строки.
– Спасибо, Хейлс. Я скучаю по нашим беседам. Я чувствую, что много
потерял, тратя всё время на путешествия.
– Ты прав, но и приобрел ты тоже много, – она пожимает плечами. – Это
небольшая жертва, чтобы быть лучшим, правда?
– Правда. Ты бы не хотела серьёзно заняться теннисом? Ты в этом хороша.
Раньше ты неплохо играла.
Она пожимает плечами.
– Я не имею такой страсти к этому, как ты. Я не готова посвятить теннису
всю свою жизнь, отдать ему свое сердце.
Я киваю. Какой в этом смысл?
6
Я смотрю на входящие номера. Прошло много времени, с тех пор как мне
кто-то звонил, кроме Метта. И мне это нравится. Я нажимаю кнопку вызова и
подношу трубку к уху. Чертовски скучно. Эта женщина, вероятно, получит
запретный приказ на меня.
– Алло?
– Привет, мама Джейка.
– Снова ты? – она засмеялась. – Ты не понял намёк вчера? – Мне
показалось, или она правда была рада меня слышать?
– Мне неизвестно о моей способности не улавливать намеки, – я издаю
смешок. – Ты бы знала, если бы читала газеты. Ты дашь мне сегодня
поговорить с Джейком?
– Не-а.
– Ладно, тогда я буду разговаривать с тобой.
– Что, если я не хочу разговаривать с тобой? – спрашивает она.
– Ты до сих пор не положила трубку. Если бы ты действительно не хотела
говорить со мной, то сделала бы это сразу же, как только поняла, кто это. Но
ты не сделала.
– Это смешно, – говорит она. – Мы говорим не больше двух секунд. У меня
едва ли было время, что бы понять это.
– Что означает, что на подсознательном уровне ты рада, что я позвонил.
– О, Боже мой, ты такой осёл, – она смеётся. – Я думаю, что ты шутишь и
знаю, что ты наслаждаешься этим.
– Это правда, – я ухмыляюсь. – Я забыл, что ты женщина, которая верит
тому, что читает в газетах.
– Хочешь сказать, что это всё неправда? Бедный Райдер Стивенс всегда
выставлен в плохом свете. Это не твоя вина, неужели? – дразнится она.
Я смеюсь, проводя рукой по волосам. От меня не ускользнуло, что
разговаривать с незнакомкой было самым счастливым событием, с тех пор,
как я травмировался.
– Я не говорю, что всё. Просто СМИ неверно истолковывают факты, чтобы
раздуть историю.
– Так ты не падал из джакузи в окружении полуголых женщин и не ломал
тазовую кость? – Я молчу, и она снова смеётся. – Что и требовалось доказать.
– Я неуклюжий, – протестую я. – Разве это причина, чтобы преследовать
меня?
– Я не осуждаю тебя. Ты тот, кто ты есть. Ты не должен помогать, даже
если у тебя больше денег, чем здравого смысла. Я про ту вечеринку в ночь
перед большим финалом. Просто я не могу изменить тот факт, что я мать
одиночка, которая работает полный рабочий день, учится и присматривает за
больным семилетним ребенком.
– Вау, – бормочу я. – Это заставляет меня чувствовать себя плохо. Что с
ним случилось? – спрашиваю я. – Он написал в письме, что болен, но не
написал чем.
– Муковисцидоз, – отвечает она тихо. – Знаешь, что это такое?
– Я знаю, что это что-то в лёгких, – я так же знаю, что требуется пересадка,
и часто это заканчивается смертью, но молчу об этом.
– Лёгкие производят слишком много слизи, что затрудняет дыхание. Вот
почему он написал тебе письмо. Он хотел бы играть в теннис, играть с
друзьями в футбол, но не может. Он сердится, когда видит, как люди
растрачивают свою жизнь.
Я чувствую себя на два дюйма выше.
– Ох, мне очень жаль, – бормочу я.
– Не стоит, – отвечает она. – Это же не твоя проблема.
– Я сожалею, если вел себя грубо, – говорю я и именно это имею в виду. –
Я провел последнюю неделю лежа, абсолютно ничего не делая, думая о
письме, которое написал мне ваш сын. Я действительно хочу поговорить с
ним. Я хочу, чтобы он узнал, что я не только мелкий эгоистичный бабник, а
ещё немного хороший парень.
Она смеётся и испускает стон.
Я могу представить, как она сидит там и качает головой.
– Райдер, когда вы в последний раз делали что-то для других?
– Что? – спрашиваю я. Что это может значить? Я жил один, и большую
часть жизни проводил в дороге. В моем мире всё для меня.
– Ответь, – призывает она меня. – Могу поспорить, что ты даже не
помнишь. Я права?
– Когда ты делала то же самое? – парирую я. – Только для себя? Спорю, что
ты даже не помнишь, – имитирую я её голос.
– У меня больной маленький мальчик, – смеётся она в неверии. – Это вряд
ли то же самое.
– Почему нет? Разве ты не учишь его делать всё для себя? – спорю я.
– Ты не знаешь меня, – она отбивает меня. – Может быть, я в жизни
проститутка и наркоманка?
– Правда?
– Конечно, нет.
– Итак, ответь мне. Когда ты в последний раз жила для себя?
Она не отвечает, и я с усмешкой думаю, что я её сделал.
– Слушай, умник, вот, что я тебе скажу. Если в течение трёх следующих
дней ты сделаешь что-то для других, я имею в виду бескорыстное деяние, я
разрешу тебе поговорить с моим сыном, – говорит она.
Что? Какого черта я могу сделать лежа на заднице? Я едва могу делать что-
то для себя сейчас.
– Отлично, но ты сделаешь кое-что для меня.
– Нет, – протестует она. – Ты не можешь предлагать мне что-то на моё
предложение.
– Я могу делать, что захочу. Я Райдер Стивенс, – говорю я самодовольно. –
В следующие три дня ты сделаешь одну вещь для себя. Я бы сказал три, но
не хочу, что бы ты обанкротилась.
– О Боже, ты бесподобен, – она смеётся.
– Да, этого у меня не отнять.
– Хорошо. Не сомневаюсь. Теперь мне нужно пойти и забрать Джейка из
школы.
– Подожди, – кричу я, прежде чем она положит трубку. – Так ты скажешь,
как тебя зовут?
Она смеётся.
– Скарлетт, меня зовут Скарлетт.
7
Семь дней.
У меня это самое продолжительное время без секса за последние восемь
гребаных лет. Ну и, конечно же, болезнь всё ещё ухудшает. Я могу справиться
с болью, скукой, но без сексуального контакта? Это слишком.
Субботнее утро и первый раз, когда я остался один, с тех пор как нахожусь
здесь. Мои родственники решили пойти на экскурсию, пока они в Париже. Я
жду до тех пор, пока не убеждаюсь, что они ушли, и сбрасываю простынь.