Хижин совершенно сник, стал даже ниже ростом, и, потоптавшись у окна, опасливо выглянув за дверь, наконец, сел и стал рассказывать:
– Это случилось через несколько дней после гибели Шаргина. Она просто ушла с работы, домой не вернулась, и больше мы ее не видели. Муж сначала хотел написать заявление о ее исчезновении, но потом вдруг пришло письмо от нее самой, в котором она признавалась в любви к другому мужчине и сообщала, что уехала с ним навсегда. Это было полным бредом, поверьте мне. Я очень хорошо знал эту женщину, они с мужем воспитывали дочь, и просто так оставить семью она ни за что не смогла бы, если даже допустить адюльтер. Это очень честная женщина – она бы просто призналась в этом мужу открыто. Но я даю голову на отсечение – ни о какой любви речь не шла. Она боготворила своего супруга, обожала дочь и очень ценила и любила работу. Есть еще две причины, по которым я отказываюсь верить в ее предательство. Первая – я читал это письмо. – Доктор устало замолчал, но Калошин не терпел подобных пауз – с нажимом произнес:
– И?..
– Его писал либо другой человек, либо она, но под действием каких-то препаратов. Я по роду своей деятельности могу сказать это точно, тем более, что знаю и стиль ее письма и почерк.
– Что же муж?
– Представьте, он удивил меня – поверил этому письму! Я же был о нем гораздо лучшего мнения, хотя, как правило, женщинам с волевым характером всегда попадаются слабые мужчины.
– Ну, если он не оправдал себя в ваших глазах, так, может быть, в ее поступке как раз есть логика? И такое поведение вполне закономерно? – предположил Калошин.
– Я, наверное, засомневался бы, но есть еще одна причина, о которой я не сказал: из сейфа доктора пропали те самые истории болезни, которые он пытался скрыть. То, о чем вам рассказывала санитарка, правда. Я тоже однажды совершенно случайно видел этого человека. И, в отличие от Анны Григорьевны, я знаю, в палаты каких пациентов он заходил.
Калошин направил указательный палец на доктора:
– Туров и Чижов!
– Да, вы совершенно правы. Поэтому после всего случившегося с Шаргиным и Кривец, я сам пошел в милицию, но там даже разбираться не стали: письмо существует, муж заявление не писал, истории болезни обоих пациентов на месте, тем более, что я не мог бы доказать, что они поддельные, гибель Шаргина однозначно признана несчастным случаем. Так и была поставлена точка в этом деле. Поэтому для всех наших сотрудников Любовь Архиповна оказалась просто недостойной женщиной. Повздыхали, посудачили и успокоились.
– Да-а, дела у вас тут творятся, уважаемый Борис Иванович! – Калошин покачал сокрушенно головой. В этот момент на столе заведующего зазвонил телефон, Хижин автоматически ответил и с удивлением передал трубку Калошину:
– Это вас…
Звонил начальник местного отделения милиции, он передал поручение Дубовика. Поговорив с Муравейчиком всего минуту, майор сразу же задал вопрос Хижину:
– Вам известна фамилия Берсенев?
Тот, немного подумав, ответил:
– Это фамилия хирурга, который, судя по записям в истории болезни, оперировал тех двоих. Но я его никогда не видел.
– Если вы считаете, что операция была проведена в вашей больнице, то, надо полагать, Берсенев здесь бывал? Так?
– Да, конечно.
– Тогда логично предположить, что мужчиной с закрытым лицом мог быть именно он? – Калошин не столько задавал вопрос доктору, сколько пытался ответить на него сам, так как понимал, что Хижин, не будучи лично знаком с Берсеневым, на этот вопрос ответить бы не смог. – Вы могли бы узнать того человека по росту, комплекции, если бы увидели его? Каким он вам показался?
– Я видел его не так близко, но так как он шел рядом с высоким Шаргиным, могу сказать, что роста он невысокого, но шагал по-хозяйски, крупным уверенным шагом. Вообще, все в его фигуре мне что-то напоминало, но, сколько я не пытался понять, что именно это было, так и не смог. Но если бы увидел его – узнал.
– Ну, что ж, одно это уже неплохо. – Калошин встал, прошелся по кабинету, оглядел корешки стоящих в шкафу книг, прошелся по ним пальцем, как бы прочитывая, обернулся к Хижину:
– Эти книги принадлежали Шаргину? Или?.. – он показал рукой на дверь.
– Я всей литературы доктора, к сожалению, не знаю. Но здесь большая часть тех, что я видел раньше. – Он подошел к книжному шкафу и стал перебирать книги и журналы:
– «Рапсодия» Рейля – эта книга осталась еще от доктора Шнайдера, ему же принадлежали «Душевные болезни» Ризингера и вся подшивка немецкого журнала по нейрохирургии «Цайтшрифт фюр эрцтлих Фортбилдунг», а также «Неврологический вестник» дореволюционного издания. А вот руководство Краузе «Хирургия головного и спинного мозга», «Учебник по нейрохирургии» Тённис – Оливеркрона и «Опыт хирургического лечения некоторых форм психических заболеваний» Бабчина у Шаргина появились недавно. Ну, вся остальная литература уже узкоспециализированного направления по нашему профилю. – Хижин аккуратно расставил всё по местам. Калошин по-прежнему внимательно изучал корешки просмотренных ими книг. Потом задумчиво произнес: