— У нас гости, — прохрипел Йен.
Из-за их спин на пляж вдруг высыпало множество аборигенов. Одни — крепкие и приземистые — были одеты лишь в набедренные повязки. Другие, более высокие и стройные, с пышно взбитыми волосами — в некое подобие длинных юбок и плетеные сандалии. Их шеи стягивали высокие воротники, украшенные пышными перьями, вздымающимися над головами, руки до самых локтей охватывали браслеты.
Дикари расположились перед столбами полукругом. Один — пожилой, низкорослый, широкоплечий, с телом, сплошь покрытым татуировками, вышел вперед и начал говорить что-то, то оборачиваясь и указывая на пленников, то воздевая руки к небу, то протягивал их к мору. Зычный голос разносился над пляжем.
— О чем это он? — обеспокоенно прошептал Гас, моргая белесыми ресницами и подслеповато щурясь.
— Известно, о чем! Собираются принести нас в жертву, чтобы умилостивить богов, — еле слышно выдохнул Йен.
— Мамошка! — как-то совсем по-детски всхлипнул Эрн и обвис на веревках. То ли прикидывался, то ли правда потерял сознание.
Йен бросил на него короткий взгляд. Жаль мальчишку, но помочь-то нечем. Воды не дадут. Хотели бы напоить, уже напоили бы. Может, им вообще все равно, сдохнут они сейчас или чуть позже.
— Вы будете переводить дальше? — просипел Гас.
Один из дикарей, стоявший к ним ближе других, покосился в их сторону, но не двинулся с места.
Йен облизал сухие, потрескавшиеся губы. Распухший язык с трудом ворочался во рту. Дождавшись, когда дикарь отвернется, он пробормотал:
— Говорит, что сегодня великий день. Про какую-то битву. О том, что люди воды смотрят на силу людей камня и красоту людей леса… что выберут самых достойных… что потомство… Нет, не пойму!
— Люди воды?
Йен пожал плечами и тут же пожалел об этом. На кожу будто кипятком плеснули.
— Не мешай, я и так с пятого на десятое понимаю! Вот, опять про богов… погоди… — Он нахмурился сильнее, — умилостивить богов кровью людей неба, чтобы люди воды принесли сильное потомство…
— Люди неба — это мы?
— Кто ж еще?
Умирать не хотелось. Прав был Эрн, стоило лететь на другой конец галактики ради такого! И ведь планета была хороша… Даже сейчас, несмотря на весь ужас происходящего и ставшие почти невыносимыми страдания, Йен видел, как красив пляж, обрамленный черными скалами. Пока их вели сюда через лес, он успел заметить множество необычных, совсем непохожих на земные растений, ярких цветов, птиц с причудливым оперением, летающих между деревьями. Гас же и вовсе едва шею не свернул, оглядываясь по сторонам и сетовал, что не может все снимать, записывать и собирать для дальнейшего изучения и идентификации.
А еще здесь были запахи — сильные, непривычные. Словно кто-то распылил в воздухе множество специй. Поначалу все трое астронавтов беспрерывно чихали, но постепенно привыкли.
— Что за люди воды, хотел бы я знать, — пробормотал Гас, но его голос утонул в низком басовитом гудении, раздавшихся из леса.
На пляж выступила и направилась к берегу новая группа дикарей, дующих в огромные раковины. Толпа на берегу заволновалась и начала расступаться. Стало видно, что среди невысоких волн снуют гибкие тела с прилипшими к головам мокрыми волосами.
— Это они? — щуря вспухшие веки и болезненно морщась, спросил Гас. — Люди воды?
Один из приплывших вдруг поднялся, высунувшись до пояса из воды. Стала видна грудь — небольшая, но явно женская.
— Это женщины, — пробормотал Йен.
— Да? — Гас снова оживился. — Рассказывай, что видишь, я почти ослеп от этого проклятого солнца…
Женщина вдруг взметнулась вверх, перекувырнулась в воздухе и, взмахнув серебристым хвостом, ушла в воду. Вслед за ней то же самое проделали остальные приплывшие. Дикари возбужденно загалдели.
— Мать честная! — ахнул Йен, позабыв о том, что вести себя нужно тихо.
К нему подскочили несколько крепышей, ударили в лицо, в грудь, в живот. Перепало и Гасу. Впрочем, их быстро оставили в покое, дикарям, похоже, в самом деле было пока не до пленников.
Гаса вырвало. Из-за веревок он не смог сильно наклониться вперед, и желтоватая жижа потекла по животу и ногам. У Йена после удара все поплыло перед глазами, но, хоть и плохо, но он все же видел и, не отрываясь, смотрел туда, где женщины образовали в воде полукруг, сцепившись руками.
Вновь загудели раковины. Крепыши бросились друг на друга. Через миг на берегу кипела ожесточенная битва. Оружием не пользовались, дрались руками и ногами, разбивая носы и рты, выбивая зубы, ломая ребра, руки и ноги, катались, сцепившись, по земле. Дрались явно всерьез, насмерть. Высокие метались за спинами крепышей, подбадривая их громкими криками, но сами в бой не вступали, хоть и орали друг на друга, грозя кулаками соперникам. Шум стоял невообразимый. Взгляд Йена метался по толпе, выхватывая то окровавленные лица, то распяленные в крике рты, то порванные юбки, то вздымающиеся из-под ног фонтанчики песка, то пляшущие над толпой разноцветные перья.