Когда Браун приехал, его встретили ледяной холодностью. Довольно безумств, довольно партизанщины! Он всех их доведет до виселицы! Деньги и оружие даны ему для Канзаса, так пусть он и едет в Канзас, а не мечется по стране, вызывая всеобщие толки.
Браун пытается их урезонить: дело уже сделано, негры подготовлены, остается только подать знак... Нет, нет, пусть он не тратит слов, они не желают слышать никаких подробностей. Быть может, когда-нибудь потом, впоследствии, через несколько лет, когда улягутся подозрения...
- Через несколько лет?! - восклицает он страстно. - Но ведь я стар, я не могу ждать несколько лет, мои силы слабеют!..
Но они не внимают его доводам. Они твердят:
- Довольно безрассудств, капитан Браун, ваше место в Канзасе, там вы найдете достойное применение вашей энергии, там мы охотно поддержим вас.
Браун чувствует, что почва ускользает из-под его ног. Негры будут думать, что он струсил и в последний момент отступил. Мысль, что он обманул их доверие, не дает ему покоя.
И вот поневоле Браун снова едет в Канзас. Но перед этим он вызывает из Спрингдейла четырех своих "вождей" - Стевенса, Кэги, Тида и Кука. Эти четверо самые своенравные, им нужно дать дело, иначе они начнут действовать сами, за свой страх и риск. Во что бы то ни стало нужно удержать их, заставить повременить еще немного.
Он посылает Кука в Виргинию. Там, возле городка Харперс-Ферри, соединяющего два штата - Виргинию и Мэриленд, Кук должен обосноваться, завязать связи с "полевыми" неграми на плантациях, выяснить их настроение. Попутно Кук разузнает, сколько в городе милиции, какое оружие имеется у местных жителей и кто из помещичьей аристократии пользуется наибольшим влиянием. Чтобы не возбуждать подозрений, Кук может устроиться куда-нибудь на работу.
Так был отправлен первый лазутчик в город, которому через год суждено было сыграть такую трагическую роль в судьбе Джона Брауна.
Нет, Браун не сдался, и если бостонские аболиционисты думали, что он навсегда бросил свои "безумные затеи", они глубоко ошибались. Никогда еще Джон Браун не стремился к своей цели так настойчиво, никогда еще не верил так в свое назначение.
Препятствия только закаляли его. Он едет в Канзас, он согласен на эту уступку, но только на самый короткий срок. С собой он берет трех "студентов" спрингдейлской школы. Быть может, в Канзасе опять встретится надобность в хороших стрелках, и его юноши еще раз пройдут военную практику.
25. ПИКИ ГОТОВЫ
Ожидания не обманули Брауна. В момент его прибытия весь Канзас был снова охвачен волнением. Монгомери, уполномоченный стронниками своего штата, выслал из пределов Канзаса рабовладельца Гамильтона. Гамильтон подчинился, но, дождавшись отъезда Монгомери, вернулся с большим отрядом "Сынов Юга" и застрелил одиннадцать приверженцев свободы. Это было сигналом к возобновлению старой вражды 1855 - 1856 годов. Снова запылали поселки, загремели выстрелы, снова каждое столкновение рабовладельцев с аболиционистами кончалось поножовщиной...
И в этот озлобленный, ополоумевший от бесчинств и крови мир прибыл Джон Браун со своими молодыми бойцами.
Разумеется, они не могли оставаться спокойными свидетелями.
Однако теперь Браун стал осторожнее. Если жизнь ему дорога, он не может выступать в Канзасе под своим именем. Он называет себя Шубелем Морганом и дает знать Монгомери, что собирается ему помочь. Три "студента" не теряют времени даром: в Канзасе у них много старых друзей, и они приводят своему капитану по десятку добровольных рекрутов. Шубель Морган тайно формирует небольшой отряд.
Между тем Монгомери совершил налет на верховный суд в Форт-Скотт и развеял по ветру все дела о сторонниках свободных штатов. Спустя неделю дом Монгомери был весь продырявлен пулями "Сынов Юга". На помощь прибыл капитан Шубель. Люди его укрепили хижину по соседству с домом Монгомери и засели там в ожидании незваных гостей. "Сыны Юга" не замедлили явиться. Из хижины их угостили таким метким огнем, что они поспешили убраться. В отместку "Сыны Юга" спалили по дороге поселок сторонников свободных штатов.
Верховный суд заочно осудил Монгомери и приговорил к тюремному заключению. Зато рабовладельцы оставались безнаказанными. Это была явная несправедливость, и Джон Браун не мог с этим примириться. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что большинство судей и высших чиновников в его стране были ставленниками рабовладельцев и всегда решали дела в их пользу. Он готов был стрелять, жечь, уничтожать все на своем пути, лишь бы покончить с наглой кривдой.
Вместе с Монгомери Джон Браун атаковал Форт-Скотт и выпустил из тюрьмы всех заключенных там аболиционистов. Но это казалось ему еще недостаточной отплатой за несправедливость.
В конце зимы владельцы негров из миссурийских поселений перевели своих невольников в Техас и Арканзас. Черных рабов днем и ночью сторожила усиленная охрана.
20 декабря 1858 года Браун разделил своих людей на два отряда. С ним оставались Кэги, Тид и другие, вторым отрядом командовал Стевенс. Ночью оба отряда переправились через Миссури и подошли к плантации богатого рабовладельца Хикмэна. Джон Браун с поднятым револьвером вошел в дом и потребовал выдачи всех невольников.
- Кто вы такой? - спросил его дрожащий плантатор и вдруг, вглядевшись хорошенько, замахал руками. - Я знаю, вы старый Браун из Осоватоми.
Из дома Хикмена Браун вышел в сопровождении целой толпы радостно взволнованных, боящихся поверить в свое счастье негров. То же самое повторилось на соседнем участке, в доме рабовладельца Ларю. Кроме невольников, люди Брауна забрали у Ларю еще большой фургон и в него посадили всех негров. Не было пролито ни одной капли крови.
Отряду Стевенса, который отправился на другие участки, не так повезло в этом отношении. Первый же плантатор, к которому вошел со своими людьми Стевенс, оказал сопротивление. Он начал стрелять в вошедших и грозил, что перестреляет всех своих рабов, лишь бы не отдавать их аболиционистам. В виде доказательства он застрелил молоденькую негритянку, которая прибежала на шум. Это так возмутило Стевенса, что он ударил рабовладельца прикладом по голове и убил его.
Той же ночью оба отряда возвратились в Канзас и встретились в доме Монгомери.
Трофеем этого похода были сорок освобожденных от неволи негров, измученных работой, истощенных от недоедания. Среди них было несколько женщин, в том числе молоденькая Салли, которая должна была на днях родить. Негры еще не пришли в себя от неожиданности, еще боялись верить в свое спасение, но отныне высокий человек с белоснежной бородой мог неограниченно властвовать над их жизнями, они беспрекословно последуют за ним всюду, куда бы он их ни повел.
Оставлять негров на спорной территории было опасно, их нужно было как можно скорее переправить в свободные штаты и дальше - в Канаду. Кроме того, Брауну нужно было подумать о собственной безопасности. Еще ни один белый в Америке не отважился силой отнимать рабов у их владельцев. Он первый, и ему этого не простят.
На рассвете Браун и Тид запрягли в фургон быков Монгомери и зарядили ружья. Было очень холодно, голая прерия и серое небо казались бесконечными. Внутри фургона жались друг к другу озябшие негры. Их спаситель шагал рядом с быками, и негры слышали его голос, уговаривавший быков поторопиться.
Браун почувствовал вдруг, что он очень устал. Дни и ночи, наполненные тревогой, стрельбой, неожиданными атаками, - в его возрасте это было тяжело. Ему шел пятьдесят девятый год, рваные сапоги и старая куртка совсем не грели его. Серое небо и холод наводили тоску, ему и неграм казалось, что они затеряны в огромном, бесприютном мире и никто не хочет им помочь. С трудом добрались они до Лоренса и передохнули в доме аболициониста, майора Аббота.
Отсюда их путь лежал на Топику, где им должны были помочь местные аболиционисты. Но в дороге пришлось остановиться: из фургона раздавались громкие вопли. Салли рожала, и мужчинам пришлось уйти подальше в прерию, чтобы не мешать женщинам, хлопотавшим возле роженицы. Когда крики стихли и они вернулись, Брауна позвали в фургон. Там в углу, на связке соломы, лежала молодая негритянка и рядом с ней маленькое сморщенное существо.