К вечеру следственный суд представил свои заключения главному судье. Паркер подтвердил все три главных пункта обвинения: измена государству, заговор и подстрекательство рабов к восстанию и убийство мирных граждан. Даже одного из этих обвинений было достаточно, чтобы послать подсудимого на виселицу. Не могло быть и тени сомнения в той судьбе, которая ожидала Джона Брауна.
Пушки, направленные на чарльз-таунскую тюрьму в день суда над Брауном, были отнюдь не лишней предосторожностью. Едва весть об аресте Брауна достигла Бостона, аболиционисты - и белые и негры - пришли в сильнейшее волнение. Все понимали, что капитана ждет виселица и что вместе с ним погибнут все мечты об освобождении негров, все лучшие надежды и упования.
Нет, друзья свободы не могут допустить смерти Брауна!
Канзасские негры взывали к своим братьям на Севере: нужно любой ценой спасти капитана!
Через день после начала суда к судье Паркеру явился очень молодой человек и представился: Хойт, адвокат из Массачусетса, прибывший для защиты обвиняемого. "Я подозреваю, что это шпион", - написал прокурор Хэнтер одному из друзей в Вашингтон. Он настаивал, чтобы Паркер потребовал у юноши документы, удостоверяющие его юридическое звание, но судья огрызнулся:
- И так уже весь Север кричит о нашем пристрастии, - и ввел Хойта в состав суда.
Между тем прокурора не обманул его тонкий нюх. Юный Хойт был действительно послан бостонскими аболиционистами с тайным поручением разведать все обстоятельства дела и переговорить с Брауном о побеге. В качестве официального защитника молодой аболиционист мог свободно посещать тюрьму и общаться с арестованными.
Спустя несколько дней бостонские друзья Брауна получили от Хойта обескураживающее письмо:
"...Он категорически отказывается от нашего плана. Ничто из того, что я говорил, не могло поколебать его решения. Он говорит, что не ушел бы из тюрьмы, даже если бы дверь была открыта. Иногда я не совсем его понимаю, но знаю только, что он меня глубоко трогает. Этот человек, один среди лагеря врагов, под угрозой смерти держится так достойно и умно, что рядом с ним все прочие кажутся ничтожными.
Вы не можете себе представить здешнего волнения: весь округ наводнен патрулями, и большие отряды войск постоянно находятся под ружьем. Один он спокоен. Люди здесь жаждут его смерти, но даже и они не могут не признать его исключительного мужества и величия..."
Итак, главной помехой в задуманном аболиционистами плане побега был сам Браун. Капитан категорически отказался от насильственного освобождения.
- Весь Юг, вся страна скажут, что я трус и побоялся ответить за мои поступки, - сказал он Хойту, когда тот попробовал настаивать.
Юрист передал эти слова бостонцам, но аболиционисты возмутились. "Он не думает о нас, о том, что он нужен нам и нашему движению. Пусть он противится, мы все-таки спасем его вопреки его желанию!"
Хиггинсон, Барнс, Хинтон и другие пишут друзьям в Канзас. Надо торопиться, дорог каждый день, каждый час! Перебирают десятки способов, строят самые фантастические планы побега. Наконец негр Спунер из Бостона предлагает план, который принимается с воодушевлением.
Надо похитить губернатора Виргинии Уайза, вывезти его на быстроходном судне в море и держать там в качестве заложника, а потом предложить властям штата освободить Брауна в обмен на губернатора. Аболиционисты нашли верного человека - капитана быстроходного парохода, который в случае погони брался обогнать даже ричмондскую канонерку*.
_______________
* В 1859 году в Америке еще живы были пиратские традиции первых
поселенцев Новой Англии. И в наше время мы знаем случаи похищения
людей в Европе и Соединенных Штатах.
На все это предприятие требовалось свыше десяти тысяч долларов. Собрать такую сумму в немногие остающиеся дни было очень трудно, и от этого плана пришлось отказаться. К тому же разнесся слух, что под командой Джона Брауна-младшего в Огайо вооружается несколько отрядов. Говорилось, что эти отряды намереваются в день казни ворваться в город, захватить арестованных и, посадив их на лошадей, увезти в свободные штаты, к друзьям.
Однако этот слух оказался ложным: никто и нигде не вооружался для спасения Брауна, и аболиционисты с отчаянием видели, как приближается день расправы над их вождем.
Впрочем, думать о спасении капитана и предаваться горю могли только рядовые члены организации, оставшиеся неизвестными властям: рабочие, негры, мелкие фермеры, ремесленники.
Такие крупные фигуры, как Фредерик Дуглас, Сенборн, Геррит Смит, и другие понимали, что им грозит немедленный арест и необходимо думать о спасении. Власти заявили во всеуслышание, что в ковровом чемодане, найденном в Кеннеди-Фарм, обнаружены бумаги, подтверждающие участие многих видных северян в подготовке брауновского восстания. Назывались имена Хиггинсона, Дугласа, Сенборна, Смита и Стирнса. Из этих людей правительство Виргинии, представлявшее целиком интересы плантаторов-линчевателей, более всего жаждало расправиться с Фредериком Дугласом. В Дугласе видели выдающегося деятеля аболиционизма, он был наиболее опасен как оратор и руководитель негритянского движения. Однако Дугласу удалось спастись: он бежал в Канаду, откуда потом перебрался в Англию. Дуглас оставался в Европе до мая 1860 года, а потом вернулся в Соединенные Штаты для продолжения борьбы, которая приняла в то время уже массовый характер.
Но в описываемый нами 1859 год так называемые "почтенные" янки, которые чувствовали, что они могут быть хотя бы косвенно заподозрены в связи с Брауном, спешили публично и в печати отмежеваться от него, назвать его "конокрадом", "убийцей", "старым безумцем". Паника охватила тех, кто жертвовал деньги в пользу негров.
Геррит Смит, неуравновешенный, нервный и слабый, узнав о провале восстания и о том, что над участниками его будет суд, заболел от страха манией преследования, и его вынуждены были отправить в лечебницу для душевнобольных.
34. СУД
- Введите подсудимого Джона Брауна.
- Простите, сэр, арестант лежит и утверждает, что не может встать.
- Тогда внесите обвиняемого на носилках.
Стевенс уже лежал на матраце в углу зала заседания. Четыре тюремщика внесли носилки. Под серым тюремным одеялом только угадывалась человеческая фигура. В этот день подсудимых вызвали для того, чтобы они прослушали обвинительное заключение и ответили на вопросы сторон.
Тюремщик отдернул одеяло. Показалось лицо Брауна - бледное, с закрытыми глазами и плотно сомкнутым ртом. Клерк гнусаво читал постановление суда о вызове свидетелей, причем свидетелей в пользу Брауна в списке не было. Внезапно Браун сел на своих носилках и резко обратился к суду. Он не в таком состоянии, чтобы выдержать это бесконечное судоговорение. У него глубокая рана в спине, несколько сабельных ран на голове, и он плохо слышит, потому что кровь шумит у него в ушах. Пусть суд поторопится и ускорит ход дела.
Паркер не обратил никакого внимания на его слова и начал читать обвинительное заключение: измена, тайный заговор, убийство.
Признают ли подсудимые себя виновными? Нет, не признают. Один за другим поднимаются обвиняемые. Нет. Нет. Нет.
Прокурор Хэнтер предъявил суду бумаги, найденные в ковровом чемодане Брауна: карты, текст Конституции, письма. Затем начался допрос свидетелей.
Перед судом прошли плантаторы, которых Браун держал заложниками в арсенале, - полковник Льюис Вашингтон, кондуктор балтиморского поезда Бруа. Все это были свидетели обвинения, охотно докладывающие суду о том, где, когда и при каких обстоятельствах посягнул на них подсудимый. Свидетели в пользу Брауна, знавшие о его благородных побуждениях, не были вызваны, хотя капитан просил об этом. Наконец перед судом предстал сын прокурора Хенри Хэнтер, убивший беззащитного Томсона. Молодой южанин не без удали рассказал об этом "подвиге".
Браун поднялся на своем ложе. Это неслыханно! Отец молодого убийцы здесь, в зале, и занимает должность прокурора. Больше того - судьба его, Брауна, зависит от отца убийцы!