Еще одна вспышка молнии, затем еще, грохот эхом прокатился по помещению, и свет озарил болотистую землю далеко внизу. При взгляде из дыры в стене могло показаться, будто зал находится высоко в башне. Но это была вовсе не башня — это был корабль. Его корма погрузилась в топь, нос походил на изъеденный ржавчиной минарет из брони и орудийных батарей. По всему корпусу цвел грибок, скрывая под собой километры контрфорсов. Хребет корабля был настолько искривлен, что напоминал скрюченный палец, указывающий в серые облака. Громадный, гниющий и всеми забытый.
+Теперь я твой хозяин, колдун+, — послал Берущий Клятвы.
Мемуним покачнулся, но удержался на ногах. Высокий гребень его шлема был данью традициям Просперо, но сходство оказывалось лишь отдаленным. По гребню и лицевой пластине, испещренной зубами и хрустальными глазами, вились резные змеи. Одеяния были изорваны и все еще дымились по краям. Доспехи скрывали кровь, вытекающую из ран и рта. Ему было очень больно.
+Я не покорюсь тебе+, — прошипел Мемуним.
+Покоришься, — пообещал Берущий Клятвы. — Ты силен. Ты силен, и у тебя есть честь. Но у тебя недостаточно ни того ни другого, и тем более недостаточно но сравнению с ненавистью, которую ты пытаешься утопить в крови+.
В Берущего Клятвы внезапно врезалась стена ментальной силы. Секунду назад варп был спокоен, а уже в следующую стал подобен молоту. Его воля поднялась навстречу, но слишком поздно. Он пошатнулся. В воздухе закружились осколки света. Застонав от боли и усилия, Мемуним атаковал снова.
На этот раз Берущий Клятвы был готов. Его разум встретил удар такой же стеной, а затем сконцентрировал мощь в единственную острую точку. Волна разбилась вдребезги. Наружу взорвался ослепительный свет. В воздухе повисла высокая нота, пронизывая вибрацией кости, зубы и глаза. За единственным оком своего шлема Берущий Клятвы ощутил запах раскаленного металла и жженых волос. Он опустил посох, и его плечи расслабились. Мемуним повалился на пол. Берущий Клятвы пересек последние несколько метров и посмотрел вниз.
+Ты был рожден на склонах Каттабарских гор над Тизкой, — мысленный голос колдуна был спокойным, — первые лучи всходившего над морем светила будили тебя раньше остального семейства. Временами ты вставал и усаживался на подоконник, наблюдая за тем, как солнце катится над Тизкой. Ветер с моря пах солью, а роса смешивалась с пылью. Когда легион…+
+Кто ты?+ — излилась злость из ауры Мемунима, свиваясь красными и резко-черными цветами.
+Когда легион пришел за тобой, над горами разверзлась столь редкая для тех краев буря, и капли дождя танцевали по брусчатке улиц и бокам пирамид+.
Мемунима забила дрожь.
+Ты не можешь знать…+
+Твоя мать гордилась, — послание Берущего Клятвы унеслось вперед, когда он шагнул ближе, — но отец не хотел тебя отпускать. «Как я могу его отдать? — вопрошал он. — Как отец может отпустить сына в такое будущее?» Ты сказал…+
+Откуда ты знаешь?+ — мысль была ревом смятения и ярости.
+Ты сказал, что это все, чего ты хочешь. Что ему следует гордиться+.
Берущий Клятвы прошел еще один шаг и остановился. Аура Мемунима сжималась, затвердевала. Берущий Клятвы чуть заметно склонил голову. Кристаллический глаз в его шлеме походил на холодную синюю звезду.
+Твой родной отец умер через десять лет, так тебя больше и не увидев. Он не увидел, как горит его мир по вине легиона, в который он отдал своего сына, не увидел, кем ты стал+.
Рев расколол варп. Над Мемунимом поднялось существо. Для взора Берущего Клятвы оно походило на крылатую змею, сотворенную из красного света и серебряных отражений. То была мыслеформа — конструкция воли и мощи, воспарившая из тела псайкера в сырую энергию варпа. То была сила, не скованная плотью и материей, тень, отбрасываемая светом души, и она была целиком и полностью опасной. Она ринулась на Берущего Клятвы.
+Сейчас+, — послал Берущий Клятвы; мыслеформа почти достигла его, ее пасть — широкая щель огня и кинжалов.
Колдун просто стоял и смотрел.
Оглушительная тишина разлилась по помещению. Пара очертаний из мазков звездного света обрушились на мыслеформу Мемунима и вырвали ее из варпа. По полу и потолку поползла изморозь, которая затем взорвалась черным пламенем. Мемуним рухнул на колени. Сквозь застежки его шлема начала сочиться кровь. Впрочем, он еще был жив. Берущий Клятвы наблюдал за тем, как в сознании Мемунима пульсирует и дробится боль.