Ктесий чувствовал их, всех их, все захваченные отголоски боли, ярости и смятения, кружащиеся внутри каждой частицы пепла и каждой горящей капли дождя. Просперо больше не был миром. Он был трупом, и эхо убийства навеки въелось в кости планеты.
Он бросил взгляд на Игниса, но магистр Разрухи ничем не выдавал, что разделяет трудности призывающего. По терминаторский доспехам струилась серая вода, не оставляя на них следов. Жертвенник шел рядом с хозяином, с каждым шагом утопая поршневыми ногами в грязи. Азек шагал впереди всех, окруженный дымкой жара и пара. Их окружали рубриканты. Синие доспехи разъело до серого цвета, будто мир постепенно отвоевывал их. Остальные корабли спустились уже после того, как Ариман ступил на поверхность, доставив всех воинов Тысячи Сынов из флота. Гильгамош, Киу, Гаумата и другие колдуны брели вместе с ними где-то там, в сумраке, волоча за Ариманом мертвых братьев.
+Стоять!+
Приказ Аримана достиг Ктесия сквозь завывания мертвецов, и он замер, прежде чем понял, что делает. Рубриканты застыли на месте. С лязгом механизмов Жертвенник сбалансировал свой вес.
Ариман продолжал идти вперед, пока ноги не привели его на вершину небольшого холма. Дождь окружал их угольно-черной стеной. Гром расколол небеса, и молния обратила капли в падающие стрелы. Ариман остановился на возвышенности и указал на Ктесия и Игниса.
+Подойдите, — послал он. — Вы должны увидеть. Вы оба должны увидеть+.
Ктесий заколебался. Он почувствовал, как из его рта и ушей течет что-то влажное. На языке запекался привкус железа. Игнис, обогнав его, поднялся к Азеку. Призывающий демонов зажмурился, когда на него накатила волна звуков. Он услышал волчий вой, но это был вой, который издали многие тысячелетия назад. Он сглотнул кровь и пошел следом за Игнисом и Ариманом.
С вершины земля выглядела такой же серой, как и в низовье.
+Что ты хотел нам показать?+ — спросил Ктесий, даже не пытаясь скрыть усталость в своем послании.
+Тебе что-то досаждает, призывающий?+ — блекло и холодно спросил Игнис.
+Это место… оно…+
+Оно взывает к тебе, — послал Азек. Ктесий поднял глаза и встретился взглядом с линзами Аримана. — Боль прошлого здесь особенно явственна. Этот мир — шрам над глубокой раной+.
Ктесий моргнул и пошатнулся.
…В дожде были фигуры. Серые фигуры, и золотые, и вспышки кромок, и рев огня, и вой клинка, разрывающего горло, и кровь, красная, как рассыпающиеся рубины, и зубы, и…
— Я слышу их, — сквозь стиснутые зубы процедил Ктесий. — Я вижу их. Они еще здесь.
+Отголоски, — послал Ариман, и в сознании призывающего демонов, будто в ответ, усилился рев и поднялся вихрь звуков и очертаний. — Отголоски, и смерть, и обрывки жизни, зацепившиеся, словно клочья одежды за шипы+.
— Я… — прорычал Ктесий.
Он ощущал, как тщательно возведенные стены мысли начинают осыпаться. Почему это происходило? Ведь его самоконтроль был сильнее. Могло ли что-то ослабить его? Бессчетные осколки демонических имен бросались на стены своих узилищ. Он распадался изнутри.
…клинок, направленный на него, вдоль его кромки стремительно крутятся зубья. В воздухе распустился дымно-пламенный цветок. Фигуры разметало в разные стороны, их конечности подобны сломанным веткам, и сквозь огонь мчатся волки, их черная шерсть блестит в инфернальном свете…
+Ктесий, — послышался голос, и он почувствовал, как чьи-то руки поднимают его с земли. — Брат+.
«Брат… брат… брат…»
И вместе со словом пришло спокойствие. Призывающий поднял глаза и увидел, но не волка, а расплавленно-оранжевую и железно-черную гору смотревшего на него Игниса. Магистр Разрухи разжал хватку и отступил. Ктесий все еще слышал волчий вой, которому было уже тысячи лет.
+Я тоже слышу их, брат+, — послал Игнис.
Призывающий демонов моргнул, не зная, что ответить и стоит ли вообще что-то говорить.
«Брат». Магистр Разрухи не называл его братом с тех пор…
+Все мы видим и слышим их, Ктесий, — послал Ариман. Тог обернулся к нему. — Возможно, ты более открыт для них+.
+Потому что я так славен своей сентиментальностью?+
+Нет, — просто ответил Игнис. — Потому что у тебя половина души+.
Ктесию вдруг захотелось расхохотаться.
+Как всегда, благодарю за проницательность, — послал он, а затем добавил: — Брат. — Затем бросил взгляд в скрытую дождем даль. — Кроме скрепления уз, зачем ты привел нас в это место, Ариман? Я не понимаю, чем оно лучше сотни других, которые мы уже прошли+.