— А разве они — соль земли, дядя?
— У кого ты набралась этих идей, деточка?
— Ни у кого, просто иногда хочется подумать самой.
— Как это грустно, — сказала леди Монт. — Русская революция и все прочее…
Динни чувствовала на себе взгляд Хьюберта, который не понимал, что на нее нашло.
— Из обода всегда можно вынуть втулку, — сказал он. — Но тогда колесо свалится.
— Правильно! — воскликнул сэр Лоренс. — Зря думают, что так легко подменить одну породу людей другой или наспех вывести новую. Барство — вещь врожденная, а не благоприобретенная, конечно, если добавить сюда и ту атмосферу, в которой ребенок живет с самого рождения. И, на мой взгляд, порода эта вымирает удивительно быстро. Жаль, что ее нельзя как-нибудь сохранить, — ведь можно было бы устроить для бар особые заповедники, как это делают с бизонами!
— Нет, — заявила леди Монт. — Не буду.
— Что, тетя Эм?
— Пить в среду шампанское. Гадость, и еще пузырится!
— А разве непременно нужно пить шампанское?
— Я боюсь Блора. Он так к нему привык. Если я скажу, что не надо, он все равно его подаст.
— Динни, ты что-нибудь слышала о Халлорсене? — вдруг спросил Хьюберт.
— С тех пор как вернулся дядя Адриан — ничего. По-моему, он где-то в Центральной Америке.
— Он был такой большой, — сказала леди Монт. — Две девочки Хилери, Шейла, Селия и маленькая Энн, — это пять; я рада, Динни, что дело обойдется без тебя. Конечно, это чистое суеверие…
Динни откинулась назад, и на ее шею упал луч света от лампы.
— Хватит, я уже была подружкой на чужой свадьбе, тетя Эм…..
Наутро, когда Динни встретилась с Уилфридом в галерее Уоллеса, она спросила его:
— Может, вы завтра придете в церковь на венчание Клер?
— У меня нет ни фрака, ни цилиндра: я подарил их Стаку.
— Я так хорошо помню, какой вы были в тот раз. На вас был серый галстук и гардения в петлице.
— А на вас — платье цвета морской волны.
— «Eau-de-Nil». Мне хочется, чтобы вы поглядели на моих родных; — они все будут там; потом мы сможем о них посудачить.
— Я проберусь туда, где стоят «и другие». Надеюсь, никто меня не заметит.
«Кроме меня», — подумала Динни. Ну вот, теперь ей не придется жить без него целый день!
С каждой встречей он как будто становился спокойнее; иногда он смотрел на нее так пристально, что у Динни колотилось сердце. Когда она смотрела на него, а это бывало редко, и так, чтоб он не заметил, взгляд у Динни казался таким безмятежным! «Какое счастье, что у нас есть хотя бы это преимущество перед мужчинами: мы всегда знаем, когда они на нас смотрят, и умеем смотреть на них так, что они об этом и не подозревают!»
Прощаясь, Дезерт спросил:
— Поедем в четверг снова в Ричмонд? Я приду за вами к Фошу в два часа, как в прошлый раз.
И она ответила:
— Да.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Венчание Клер Черрел на Ганновер-сквер было «великосветским», и отчет о нем вместе со списком гостей должен был занять целую четверть колонки петитом. А газетам, как заметила Динни, только этого и надо.
Клер и ее родители с вечера прибыли из Кондафорда на Маунт-стрит. Провозившись с младшей сестрой все утро и пытаясь скрыть волнение шуткой, Динни приехала с матерью в церковь незадолго до невесты. Она задержалась у дверей бокового придела, здороваясь со старым слугой, и сразу же заметила Уилфрида. Он стоял у входа, откуда должна была появиться невеста, и смотрел на Динни. Она мельком улыбнулась ему и прошла вперед к матери, на переднюю скамью слева. Майкл прошептал, когда она шла мимо:
— А народу-то сколько набралось!
И правда: Клер знали многие и она людям нравилась, Джерри Корвена знало еще больше народу, хотя нравился он меньше. Динни рассматривала «зрителей» трудно было назвать присутствующих на венчании «паствой». Какие разные лица, у каждого свой характер, — не подстрижешь под одну гребенку. Видно, у всех этих людей свои убеждения, свой взгляд на жизнь. Мужчин не отнесешь к какому-нибудь определенному типу, в них нет того унылого однообразия, какое отличает, например, кастовое немецкое офицерство. Рядом с ней и ее матерью на передней скамье сидели Хьюберт и Джин, дядя Лоренс и тетя Эм; за ними Адриан с Дианой, миссис Хилери и леди Элисон. На два или три ряда дальше Динни заметила Джека Маскема — высокого, элегантного и немножко скучающего. Он кивнул ей, и Динни подумала: «Странно, как это он меня запомнил?»