— Вовсе нет. Это вполне естественно. Что ты делаешь сегодня после обеда?
— Поеду кататься верхом с Дорнфордом в Ричмондпарк. Я катаюсь с ним теперь каждое утро. Хорошо, если бы и ты с нами ездила.
— У меня нет ни подходящего туалета, ни сил.
— Родная! — воскликнула Клер, вскакивая. — Было ужасно, когда ты болела! Мы совсем извелись! Дорнфорд ходил как в воду опущенный. Но теперь ты выглядишь гораздо лучше.
— Да, я немного ожила, Динни кивнула.
— Я зайду сегодня вечером. До свидания! Желаю успеха!
Около семи часов вечера Динни выскользнула из дома тетки на Маунт-стрит и поспешно направилась к дому Клер. На еще светлом небе стояла полная луна и уже загорелась вечерняя звезда. Дойдя до западного угла пустынной Мьюз, она сразу же увидела Крума, стоявшего возле дома Э 2. Подождав, пока он наконец двинулся дальше, она быстро пробежала переулок и догнала его на противоположном углу.
— Динни? Вот замечательно!
— Мне сказали, что я могу поймать вас, когда вы смотрите на окна королевы.
— Да, больше мне ничего не остается,
— Могло быть и хуже.
— А вы совсем поправились? Вы, наверное, в тот день страшно прозябли в Сити.
— Давайте дойдем вместе до парка, я хочу потолковать с вами насчет Джека Маскема.
— Никак не решусь ему сказать.
— Хотите, я сделаю это за вас?
— Почему?
Динни взяла его под руку.
— Во-первых, он наш дальний родственник, через дядю Лоренса. Кроме того, я случайно знаю его лично. Мистер Дорнфорд совершенно прав: очень многое зависит от того, когда и как он обо всем узнает. Позвольте мне сделать это.
— Не знаю… Право же, не знаю…
— Мне все равно нужно с ним повидаться.
Крум взглянул на нее.
— Как-то не верится мне…
— Честное слово!
— Это страшно мило с вашей стороны. Конечно, вы сделаете это гораздо лучше, чем я, но…
— Значит, решено…
Перед ними уже был парк, и они пошли вдоль ограды в сторону Маунт-стрит.
— Вы часто видитесь с защитниками?
— Да, все наши показания согласованы для перекрестного допроса.
— Пожалуй, мне это было бы даже интересно, если бы я собиралась говорить правду.
— Они перевертывают каждое слово и так и этак. А их тон! Я как-то пошел в суд на бракоразводный процесс. Дорнфорд сказал Клер, что он ни за какие деньги не стал бы заниматься подобными делами. Он прекрасный человек, Динни.
— Да, — отозвалась Динни, взглянув в его открытое лицо.
— Я думаю, что нашим защитникам тоже не очень по душе это дело! Оно не по их части. «Юный» Роджер немножко спортсмен. Он верит нашим показаниям, он же видит, как горька мне эта правда… Вот вы и пришли. А я поброжу по парку, а то не засну. Какая чудесная луна!
Динни сжала его руку.
Когда она дошла до двери, он все еще стоял на том же месте — и снял шляпу, не то перед ней, не то перед луной…
По словам сэра Лоренса, Джек Маскем должен был приехать в город в конце недели; теперь он жил на Райдер-стрит. Когда-то, когда это касалось Уилфрида, Динни, не задумываясь, отправилась в Ройстон. Но вопрос шел о Круме, и Маскем, наверное, очень призадумается, если она теперь явится к нему. Она позвонила на другой день в полдень в Бартон-клуб.
Услышав голос Маскема, она сразу же вспомнила, как была потрясена, когда в последний раз слышала его возле памятника герцогу Йоркскому.
— Говорит Динни Черрел. Могу я сегодня вас повидать?
Он ответил, нерешительно растягивая слова:
— Э… конечно. Когда? — В любое время, когда вам удобно.
— Вы сейчас на Маунт-стрит?
— Да, но я предпочла бы прийти к вам.
— Э… Так приходите пить чай ко мне на Райдер-стрит. Вы знаете номер?
— Да, благодарю вас. В пять часов?
Приближаясь к дому, где жил Маскем, она собрала все свои душевные силы. В последний раз она видела его в самый разгар драки с Уилфридом. Кроме того, он как бы символизировал для нее ту скалу, о которую разбилась ее любовь. Динни не испытывала к нему ненависти лишь потому, что понимала: его озлобление против Уилфрида было вызвано своеобразным отношением к ней. Стараясь, чтобы ее шаги обгоняли мысли, она наконец подошла к дому Маскема.
Дверь ей открыл человек, который на склоне лет облегчал себе существование тем, что сдавал комнаты состоятельным людям вроде тех, у кого когда-то служил лакеем. Он проводил ее на третий этаж.
— Мисс Черрел, сэр.
Стройный, худой, томный и, как всегда, очень тщательно одетый, Джек Маскем стоял у открытого окна довольно уютной комнаты.
— Принесите, пожалуйста, чай, Родней. Он пошел к ней навстречу, протягивая руку. «Точно на замедленной съемке», — подумала Динни. Джек Маскем был удивлен ее желанием повидаться