— Вы слышали показание сыщика относительно того, что после вашего возвращения с соответчиком из ресторана в верхней комнате вашей квартиры горел свет? Что вы на это скажете?
— Да, горел. Мы там сидели,
— Почему там, а не внизу?
— Там гораздо теплее и уютнее.
— Это ваша спальня?
— Нет, гостиная. У меня нет спальни. Я сплю на кушетке.
— Понятно. И тут вы пробыли с соответчиком от начала двенадцатого почти до двенадцати?
— Да.
— И вы считаете, что в этом нет ничего дурного?
— Ничего. Но думаю, что это было крайне неосмотрительно.
— Вы хотите сказать, что не поступили бы так, зная, что за вами следят?
— Конечно.
— Почему вы сняли именно эту квартиру?
— Из-за дешевизны.
— Не правда ли, как это неудобно — не иметь ни спальни, ни помещения для прислуги, ни швейцара?
— Это роскошь, за которую надо платить.
— Значит, вы не потому сняли эту квартиру, что у вас там не могло быть свидетелей?
— Нет, у меня едва хватает средств на жизнь, а квартира эта очень дешевая.
— И когда вы ее снимали, мысль о соответчике не приходила вам в голову?
— Нет, не приходила.
— Даже отдаленно?
— Милорд, я уже ответила.
— Я полагаю, она уже ответила, мистер Броу.
— После этого вы виделись с соответчиком постоянно?
— Нет, изредка. Он жил за городом.
— Понятно… и приезжал навещать вас?
— Когда он приезжал в город — раза два в неделю, — мы всегда виделись.
— А когда вы бывали вместе, что вы делали?
— Ходили на выставки, в кино, один раз были в театре, обычно вместе ужинали.
— Вы знали, что за вами следят?
— Нет.
— Он бывал у вас на квартире?
— Не был до третьего февраля.
— Да, это тот день, о котором я главным образом и собираюсь вас спрашивать.
— Я так и думала.
— Так и думали? Этот день и эта ночь навсегда остались у вас в памяти?
— Я очень хорошо их помню.
— Мой коллега спрашивал вас подробно о событиях этого дня, и, по-видимому, кроме нескольких часов, когда вы осматривали Оксфорд, вы провели почти все время в машине. Это верно?
— Да.
— Машина была двухместная, милорд, с откидным задним сиденьем.
Судья встрепенулся.
— Я никогда не ездил в них, мистер Броу, но знаю, что это такое.
— Просторная, удобная машина?
— Да.
— Вероятно, закрытая?
— Да, она не открывалась.
— Мистер Крум вел машину, а вы сидели рядом с ним?
— Да.
— Вы говорили, что, когда возвращались из Оксфорда, фары погасли, — это произошло примерно в половине одиннадцатого, в лесу, милях в четырех от Хенли?
— Да.
— Авария?
— Конечно.
— Вы осмотрели батарею?
— Нет.
— А вы знали, когда и как она была перед тем заряжена?
— Нет.
— Вы видели, как она была перезаряжена?
— Нет.
— Почему же вы сказали «конечно»?
— Если вы предполагаете, что мистер Крум нарочно…
— Отвечайте, пожалуйста, на мой вопрос.
— Я и отвечаю: мистер Крум не способен на такую грязную проделку.
— Ночь была темная?
— Очень.
— А лес большой?
— Да.
— Словом, выбрано самое подходящее место на всем пути из Оксфорда в Лондон?
— Выбрано?
— Да, если человек предполагал провести ночь в автомобиле.
— Но это предположение чудовищно!
— Не важно, леди Корвен. Вы лично считаете, что фары погасли чисто случайно?
— Разумеется.
— А что сказал мистер Крум, когда они погасли»?
— По-моему, он сказал: «Э-ге! Кажется, фары выбыли из строя». Он вылез и стал их осматривать.
— У него был с собой фонарь?
— Нет.
— И было совершенно темно? Как же он это сделал? Вы не удивились?
— Нет. Он зажег спичку.
— Что же оказалось?
— Кажется, он сказал, что перегорела какая-то проволока.
— Затем вы сообщили нам, что он попытался все же ехать дальше и два раза сбивался с дороги. Было, наверно, очень темно?
— Да, хоть глаз выколи.
— Помнится, вы сказали, что именно вы предложили провести ночь в автомобиле?
— Да, я.
— После того как мистер Крум предлагал другие выходы?
— Да. Он предложил дойти пешком до Хенли, где хотел достать фонарь, и вернуться к машине.
— Ему очень этого хотелось?
— Хотелось? Не очень.