— Был. А вы кто такая, милая барышня?
— Ну вот, значит, мы там были все трое. Я, Динни Черрел, двоюродная сестра Майкла с материнской стороны. Мистер Дезерт был его шафером.
Высокий человек кивнул:
— Ах, вот оно что! Меня зовут Джек Маскем, и я — Двоюродный брат Монта-старшего. — Он повернулся к Дезерту. — Вы, я слышал, восторгались Фошем?
— Да.
Динни удивило, что Дезерт сразу же насупился. — Ну что ж, — признал Маскем, — солдат он был настоящий, а их там было немного. Но я-то пришел поглядеть на коня.
— Конечно, конь интереснее, — серьезно подтвердила Динни.
Высокий господин удостоил ее иронической улыбкой.
— Спасибо Фошу, что он хотя бы не бросил нас в беде.
Дезерт вдруг резко к нему обернулся:
— На что вы намекаете?
Маскем пожал плечами, приподнял шляпу перед Динни и лениво зашагал прочь.
Когда он ушел, воцарилось молчание, — оба чувствовали странную неловкость.
— Вам в какую сторону? — спросила наконец Динни.
— В любую, по дороге с вами.
— Вы очень любезны, сэр. Я иду к тетке на Маунт-стрит, вам это подходит?
— Вполне.
— Да вы ее, наверно, помните, это мать Майкла, совершенная прелесть, величайшая мастерица алогизма, — так перескакивает с предмета на предмет, что просто дух захватывает.
Они перешли улицу и пошли по Гровенор-плейс, мимо Букингемского дворца.
— Наверно, всякий раз, — когда возвращаешься домой, кажется, что в Англии все ужасно переменилось? Простите за светскую болтовню.
— Да, в общем, да…
— Вы, видно, не очень-то «обожаете свой край родной», как принято у нас говорить?
— Он внушает мне ужас!
— Да вы уж не из тех ли, кто хочет казаться хуже, чем он есть на самом деле?
— Хуже не бывает. Спросите Майкла.
— Майкл злословить не любит.
— И Майкл и все прочие ангелы с крылышками витают в небесах.
— Неправда. Майкл прочно стоит на земле, он настоящий англичанин.
— А одно с другим не вяжется, в том-то и беда.
— Зачем бранить Англию? Вы не оригинальны.
— Я браню ее только англичанам.
— И на том спасибо. Но почему мне?
Дезерт расхохотался.
— Потому что вы такая, какой я хотел бы видеть Англию.
— «Польщена и прелестна, но еще не перезрела и совсем не растолстела!»
— Меня злит, что Англия все еще верит, будто она «соль земли».
— А разве это не так?
— Так, — к ее удивлению, ответил Дезерт, — но она не смеет этого думать.
Динни мысленно продекламировала:
но вслух она выразилась попроще:
— Если Англия все еще «соль земли», но не имеет права так думать и все же думает, у нее, по-видимому, есть чутье. Отчего вы сразу невзлюбили мистера Маскема? Тоже чутье? — Но, поглядев на его лицо, подумала: «Я, кажется, на редкость бестактна».
— За что мне его не любить? Обычный толстокожий, — только и знает, что охотиться да ездить на скачки, у меня от таких скулы воротит со скуки.
«Что-то тут не так», — думала Динни, вглядываясь в Дезерта. Какое странное лицо! Измученное глубоким разладом с самим собой, словно злой и добрый гений пытаются выжить друг друга из его души; но глаза его все так же тревожили ее, как и тогда, в шестнадцать лет, когда с распущенными волосами она стояла рядом с ним на свадьбе Флер.
— Вы и в самом деле любите бродить по Востоку?
— На мне проклятие Исава, сына Исаака.
«В один прекрасный день, — подумала она, — я заставлю тебя сказать, за что ты проклят. Впрочем, вряд ли я еще когда-нибудь тебя увижу». И по спине у нее пробежал холодок.
— Вы знаете моего дядю Адриана? Во время войны он был на Востоке. А теперь заведует ископаемыми в музее. Вы, наверно, знакомы с Дианой Ферз. Дядя женился на ней в прошлом году.
— Я мало кого тут знаю.
— Ну, тогда нас связывает только Майкл.
— Я не верю в связи через третьих лиц. Где вы живете, мисс Черрел?
Динни усмехнулась.
— Вижу, пора вас снабдить краткой биографической справкой. С незапамятных времен семья моя владеет поместьем Кондафорд в Оксфордшире. Отец — отставной генерал, у него две дочери и единственный сын — военный, женат и скоро приедет из Судана в отпуск.
— А-а… — протянул Дезерт и снова помрачнел.
— Мне двадцать шесть лет, я не замужем и — увы! — бездетна. Любимое развлечение — вмешиваться в чужие дела. И сама не пойму, зачем мне это надо! В городе живу у леди Монт, на Маунт-стрит. Несмотря на деревенское воспитание, у меня дорогостоящие замашки и никаких средств, чтобы им потакать. Кажется, не лишена чувства юмора. А вы?