— Вы здесь понятия не имеете, что такое вода. Вы открываете кран, и эта благословенная жидкость начинает течь. Я раз десять чуть не погиб от жажды в стране, где могло бы расти все, все на свете, сэр, но не растет ничего — и только из-за отсутствия воды, которую я мог бы дать ей завтра, если б мне удалось достать денег. Там в пустыне я знаю одну долину, которая через десять лет превратится в земной рай. Под словом «долина» я подразумеваю нечто вроде огромной впадины ниже уровня пустыни. А вода там есть; нужны только деньги, чтобы вывести на поверхность подземную реку.
— Подземную реку?
— Вот именно.
Керситер пристально посмотрел на посетителя, у которого уже опять был такой вид, словно в комнате, кроме него, никого нет. Уж не мечтатель ли этот субъект с воспаленными глазами? Кого он терпеть не мог, так это именно мечтателей.
— Даже если вы правы, это очень долгая история, — сказал он. — Но, простите мое любопытство, как вы обнаружили свою реку?
Посетитель улыбнулся.
— Это проще простого, — отвечал он. — Как раз в том месте, где углубление, о котором я говорю, переходит в собственно пустыню, я однажды наткнулся на расселину в песке. Примерно на глубине пятнадцати футов песок превратился в камень, а расселина ушла вниз. У меня какой-то нюх на воду, и это не раз спасало мне жизнь. Я был совершенно уверен — как в том, что я сейчас нахожусь в этой комнате («В самом деле?» — почему-то подумал Керситер), — что там внизу есть вода. Ну вот, сэр, я вернулся в свой лагерь, принес оттуда размеченную веревку с куском железа на конце и опустил ее вниз. Когда я вытравил 270 футов, натянутая веревка ослабла — кусок железа коснулся дна расселины. Я вытащил веревку наверх — железо и футов двенадцать веревки оказались мокрыми. Что там внизу — источник, подземное озеро или река? Я убрал железо, привязал вместо него кусок дерева и снова опустил веревку вниз. Через 260 футов она с быстротой молнии стала скользить у меня между пальцев. Значит, это река! Я выставил еще 50 футов веревки, а затем вытащил ее наверх. Когда я положил ее на землю, мокрым оказался кусок длиной в 60 футов: 10 футов за счет глубины и 50 — за счет течения. Я повторил опыт снова, и снова, раз десять подряд, результат был тот же. Затем я дал веревке свободно скользить у меня между пальцев. За десять секунд прошло 170 футов. 17 футов в секунду — это немного больше 12 миль в час. Подземная река от десяти до двенадцати футов глубиной и с таким быстрым течением! Ширину я, конечно, определить не мог, но при такой глубине она должна быть весьма значительной. Вы только подумайте, какая масса воды пропадает зря под землей, которую достаточно чуть-чуть побрызгать, чтобы на ней выросло все что угодно. Это моя тайна, сэр, и я вернулся домой, чтобы вывести на поверхность эту реку и превратить в райские кущи пустыню, где нет ничего, кроме песка и кустарника.
Произнеся эти слова, посетитель вернулся, так сказать, в свою пустыню. Он сидел так тихо и казался таким далеким, что Керситер мог спокойно кое о чем поразмыслить. Вполне возможно, что парень спятил, а может быть, и нет ведь на его внешность определенно наложила отпечаток австралийская степь, своеобразная мощь ее бескрайних, таящих опасность просторов, ее бесконечное тоскливое одиночество. Керситер вспомнил своего двоюродного брата, который провел много лет в Западной Австралии, вспомнил его напряженное, застывшее лицо. Надо действовать осторожно! Эта мысль — первый признак того, что он обдумывает предложение, — показалась неожиданной даже ему самому. Райские кущи! Расскажите своей бабушке! И все же… С помощью воды делают чудеса эти грандиозные преобразования таят в себе что-то вдохновляющее, романтичное! В сущности, на них основана вся промышленность. На лбу у него начала биться жилка — не то, чтобы кровь ударила в голову, нет, это просто был голос надежды, которая вечно жила в его душе. Однако осторожность никогда не помешает.
— Простите, вы, кажется, назвались Дикон?
— Джерард Дикон.
— И вы могли бы сослаться на…
Посетитель улыбнулся.
— На кенгуру, на чернокожих. Я живу там с двадцатилетнего возраста. Вы можете обратиться к лавочнику в Барагавулле!
— Но у вас, вероятно, есть родственники?
— Мой отец был профессором в Оксфорде, но он умер. У меня есть брат, если не ошибаюсь, священник, но, живя в таких местах, куда почта приходит раз в год, теряешь всякие связи. Вы, вероятно, можете отыскать его в адресной книге, но мы не видались с тех пор, как мне исполнилось двадцать лет.
— Понятно, — сказал Керситер. — В наше время для того, чтобы достать денег, требуются чрезвычайно убедительные аргументы. Необходимо твердо знать все возможности. Желательно иметь мнение специалиста-гидролога, и, кроме всего прочего, следует выяснить, осуществим ли этот план в большом масштабе.