Фолдер. Нет, сэр, право, не помню.
Фром садится, поднимается Кливер.
Кливер. Но вы помните, как вы бежали, не так ли?
Фолдер. Я совсем не мог дышать, когда добрался до банка.
Кливер. Но вы не помните, как подделали чек?
Фолдер (слабым голосом). Нет, сэр.
Кливер. Если снять покров романтики, который мой коллега набрасывает на это дело, останется ли от него что-либо, кроме простого подлога? Отвечайте!
Фолдер. Я все утро был как помешанный, сэр.
Кливер. Так, так! Но вы не станете отрицать, что почерк вы подделали удачно и вполне обманули кассира?
Фолдер. Это случайность.
Кливер (весело). Любопытная случайность, а? А когда вы подделали корешок?
Фолдер (опуская голову). В среду утром.
Кливер. Это тоже была случайность?
Фолдер (слабым голосом). Нет.
Кливер. Ведь для того, чтобы проделать это, вам пришлось ловить удобный случай, — так?
Фолдер (почти неслышно). Да.
Кливер. Вы не утверждаете, что и тогда были под влиянием сильного возбуждения?
Фолдер. Меня преследовал страх.
Кливер. Страх, что все обнаружится?
Фолдер (очень тихо). Да.
Судья. Вам не приходило в голову, что единственное, что вы можете сделать, — это сознаться перед своими нанимателями и вернуть деньги?
Фолдер. Я боялся.
Пауза.
Кливер. К тому же вам, несомненно, хотелось довести свой план до конца и увезти эту женщину?
Фолдер. Когда я понял, что натворил, подумать, что все это я сделал зря, было слишком ужасно. Уж проще было бы броситься в реку.
Кливер. Вы знали, что клерк Дэвис собирался уехать из Англии. Когда вы подделывали чек, вам не пришло в голову, что подозрение может пасть на него?
Фолдер. Все это было сделано в одно мгновение. Позже я думал об этом.
Кливер. И это не побудило вас сознаться в своем проступке?
Фолдер (угрюмо). Я хотел написать, когда буду за границей; и я бы выплатил деньги.
Судья. А тем временем ваш ни в чем не повинный товарищ должен был попасть под суд?
Фолдер. Я знал, что он далеко, ваша милость. Мне казалось, время терпит. Я не думал, что все откроется так скоро.
Фром. Я хотел бы напомнить вашей милости, что чековая книжка и после отъезда Дэвиса еще находилась в кармане мистера Уолтера Хау. Если бы подлог обнаружился всего днем позже, Фолдер сам уже уехал бы и подозрение с самого начала пало бы на него, а не на Дэвиса.
Судья. Вопрос в том, знал ли подсудимый, что подозрение пало бы на него, а не на Дэвиса (Фолдеру, строго.) Вы знали, что после отъезда Дэвиса чековая книжка была у мистера Уолтера Хау?
Фолдер. Я… я… думал… он…
Судья. Говорите правду: да или нет?
Фолдер (очень тихо). Нет, милорд, я никак не мог это знать.
Судья. Это опровергает ваш довод, мистер Фром.
Фром кланяется судье.
Кливер. Когда-нибудь раньше у вас бывало такое временное умопомрачение?
Фолдер (слабым голосом). Нет, сэр.
Кливер. Вы достаточно оправились, чтобы вернуться на работу в тот день?
Фолдер. Да, мне надо было отдать деньги.
Кливер. Но не восемьдесят, а восемь фунтов. Ваш рассудок был достаточно ясен, чтобы помнить об этом? И вы все-таки настаиваете на том, что не помните, как подделали чек? (Садится).
Фолдер. Если бы я был в своем уме, у меня никогда не хватило бы смелости.
Фром (поднимаясь). Вы завтракали, перед тем как пришли обратно в контору?
Фолдер. Я ничего не ел весь день, а ночью не мог спать.
Фром. Вернемся к тем четырем минутам, которые прошли с момента, когда Дэвис ушел, и до того, как вы предъявили чек. Вы говорите, что ничего не помните из того, что было в эти четыре минуты?
Фолдер. Я вспоминаю, что я все время видел перед собой лицо мистера Коксона.
Фром. Лицо мистера Коксона? Это имело какое-нибудь отношение к тому, что вы делали?
Фолдер. Никакого, сэр.
Фром. Это было в конторе, до того как вы вышли на улицу?
Фолдер. Да, сэр, и когда я бежал тоже.
Фром. И это продолжалось, пока кассир не сказал: «Золотом или банкнотами?»
Фолдер. Да, а потом я словно очнулся, но было уже поздно.