— Хорошо ли ты вздремнул. Джемс?
Вздремнул! Он мучается, а она спрашивает, хорошо ли он вздремнул!
— Что такое с Дарти? — спросил он, глядя на неё пронизывающим взглядом.
Эмили никогда не теряла самообладания.
— А что ты слышал? — мягко спросила она.
— Что с Дарти? — повторил Джемс. — Он обанкротился?
— Какая ерунда!
Джемс сделал громадное усилие и поднялся во всю длину своей аистоподобной фигуры.
— Ты никогда ничего мне не говоришь. Он обанкротился.
Избавить его от этой навязчивой идеи казалось сейчас Эмили самым главным.
— Нет, — решительно ответила она, — он уехал в Буэнос-Айрес.
Если бы она сказала — на Марс, это не произвело бы на Джемса более ошеломляющего впечатления; его воображению, всецело поглощённому британскими акциями, Марс и Буэнос-Айрес представлялись одинаково смутно.
— Зачем он туда поехал? — спросил он. — У него нет денег. С чем он поехал?
Взволнованная услышанными от Уинифрид новостями и раздосадованная этими непрерывно повторяющимися жалобами, Эмили спокойно ответила:
— С жемчугами Уинифрид и с танцовщицей.
— Что? — сказал Джемс и упал в кресло.
Эта внезапная реакция испугала Эмили; поглаживая его по лбу, она сказала:
— Ну полно, не волнуйся, Джемс!
Багровые пятна выступили на лбу и на щеках Джемса.
— Я заплатил за них, — сказал он дрожащим голосом. — Он вор, я… я знал, чем это кончится. Он меня в могилу сведёт; он…
Язык отказался служить ему, и он затих.
Эмили, считавшая, что она его так хорошо знает, испугалась и пошла к шкафчику, где у неё стоял бром. Но она не видела, как в этой хилой, дрожащей оболочке стойкий дух Форсайтов вступил в борьбу с непозволительным волнением, вызванным таким надруганием над форсайтскими принципами; дух Форсайтов, прочно внедрённый в Джемсе, говорил: «Не сходи с ума, не горячись, этим не поможешь. Только испортишь себе пищеварение, с тобой случится припадок». И этот невидимый ею дух оказался сильнее брома.
— Выпей-ка это, — сказала она.
Джемс отмахнулся.
— О чём только Уинифрид думала, что она позволила ему взять свои жемчуга?
Эмили поняла, что кризис миновал.
— Она может носить мои жемчуга, — спокойно сказала она. — Я их никогда не надеваю. А ей нужно хлопотать о разводе.
— Вот до чего дошло! — сказал Джемс. — Развод! Никогда в нашей семье не было разводов. Где Сомс?
— Он сейчас придёт.
— Неправда, — сказал Джемс почти злобно. — Он на похоронах. Ты думаешь, я ничего не знаю.
— Ну хорошо, — спокойно сказала Эмили, — но ты не должен так волноваться, когда мы тебе что-нибудь рассказываем.