— Страна и так перенаселена, — угрюмо сказал Сомс.
— Не той породой, какой нужно. Надо бы их поменьше, а наших — побольше. Это стоило бы ввести законодательным путем.
— Поговорите с вашим сыном!
— О, да ведь они, знаете ли, считают нас ископаемыми.
Если бы мы могли хоть указать им смысл жизни. Но это трудно, Форсайт, очень трудно!
— У них есть все, что им нужно, — сказал Сомс.
— Недостаточно, дорогой мой Форсайт, недостаточно. — Мировая конъюнктура действует на нервы молодежи. Англии — крышка, говорят они, и Европе — крышка. Раю тоже крышка, и аду — тоже. Нет будущего ни в чем, Нет воздуха. А размножаться в воздухе нельзя… во всякой случае, я сомневаюсь в этом — трудности возникают нем.
Сомс фыркнул.
— Если бы только журналистам заткнуть глотки» — сказал он. В последнее время, когда в газетах перестали писать каждый день про всякие страхи, Сомс снова испытывал здоровое форсайтское чувство безопасности. Надо нам только держаться подальше от Европы, — добавил он.
— Держаться подальше и не дать вышибить себя с ринга! Форсайт, мне кажется, вы нашли правильный путь! Быть в хороших отношениях со Скандинавией, Голландия Испанией, Италией. Турцией — со всеми окраинными странами, куда мы можем пройти морем. А остальные нанесут свой жребий. Это мысль!..
Как этот человек трещит!
— Я не политик, — сказал Сомс.
— Держаться на ринге! Новая формула! Мы к этому бессознательно и шли. А что касается торговли — говорю, что мы не можем жить, не торгуя с той или другой страной, — это чепуха, дорогой мой Форсайт. Мир велик — отлично можем!
— Ничего в этом не понимаю, — сказал Сомс — Я только знаю, что нам надо прекратить страхование этих иностранных контрактов.
— А почему не ограничить его странами, которые тоже борются на ринге? Вместо «равновесия сил» — «держать на ринге»! Право же, это гениальная мысль!
Сомс, обвиненный в гениальности, поспешно перебил:
— Я вас тут покину — я иду к дочери!
— А-а! Я иду к сыну. Посмотрите на этих несчастных!
По набережной у Блэкфрайерского моста уныло плелась группа безработных с кружками для пожертвований.
— Революция в зачатке! Вот о чем, к сожалению, всегда забывают, Форсайт!
— О чем именно? — мрачно спросил Сомс.
Неужели этот тип будет трещать всю дорогу до дома Флер?
— Вымойте рабочий класс, оденьте его в чистое, красивое платье, научите их говорить, как мы с вами, — и классовое сознание у них исчезнет. Все дело в ощущениях. Разве вы не предпочли бы жить в одной комнате с чистым, аккуратно одетым слесарем, чем с разбогатевшим выскочкой, который говорит с вульгарным акцентом и распространяет аромат опопанакса? Конечно предпочли бы!
— Не пробовал, не знаю, — сказал Сомс.
— Вы прагматик! Но поверьте мне. Форсайт, если бы рабочий класс больше думал о мытье и хорошем английском выговоре вместо всякой там политической и экономической ерунды, равенство установилось бы в два счета!
— Мне не нужно равенство, — сказал Сомс, беря билет до Вестминстера.
«Трескотня» преследовала его, даже когда он спускался к поезду подземки.
— Эстетическое равенство, Форсайт, если бы оно у нас было, устранило бы потребность во всяком другом равенстве. Вы видели когда-нибудь нуждающегося профессора, который хотел бы стать королем?
— Нет, — сказал Сомс, разворачивая газету.
VIII
БИКЕТ
Веселая беззаботность Майкла Монта, словно блестящая полировка, скрывала, насколько углубился его характер за два года оседлости и постоянства. Ему приходилось думать о других. И его время было занято. Зная с самого начала, что Флер только снизошла к нему, целиком принимая полуправильную поговорку: «Il y a toujour's un qui baise, et 1'autre qui tend la joue» [11], он проявил необычайные качества в налаживании семейных отношений. Однако в своей общественной и издательской работе он никак не мог установить равновесия. Человеческие отношения он всегда считал выше денежных. Все же у Дэнби и Уинтера с ним вполне ладили, и фирма даже не проявляла признаков банкротства, которое ей предсказал Сомс, когда услышал от зятя, по какому принципу тот собирается вести дело. Но и в издательском деле, как и на всех прочих жизненных путях, Майкл не находил возможным строго следовать определенным принципам. Слишком много факторов попадало в поле его деятельности — факторов из мира людей, растений, минералов.