— Спросите, пожалуйста, сэра Джералда и леди Маллоринг, не могут ли они принять мисс Фриленд и мистера Дирека Фриленда; скажите, что мы пришли по срочному делу.
Слуга поклонился, докинул их и вскоре вернулся.
— Ее милость примет; вас, мисс; сэра Джералда нет дома. Пожалуйте сюда…
Они прошли через прихожую; мимо статуй, цветов и оленьих рогов, затем длинным, прохладным коридором к белой двери, за которой оказалась небольшая, но очень красивая белая комната. Когда они вошли, двое детей вскочили со своих мест и шмыгнули мимо них в открытую дверь, как молодые куропатки, а сидевшая за письменным столом леди Маллоринг поднялась и, сделав несколько шагов им навстречу, протянула руку. Молодые Фриленды молча ее пожали. Они понимали, несмотря на всю свою враждебность, что если они ограничатся поклоном, их сочтут заносчивыми и невоспитанными. Молодые Фриленды внимательно, смотрели на хозяйку — до сих пор им еще не приходилось так близко ее видеть. Леди Маллоринг, урожденная Милдред Киллори, дочь виконта Силпорта, была высокой, худощавой женщиной, не особенно примечательной внешности, с очень светлыми и уже седеющими волосами; выражение ее лица, когда она молчала, казалось приятным и чуточку озабоченным; только глаза наводили на мысль, что она обладает недюжинной волей. В этих глазах была своеобразная двойственность, которая так часто встречается у англичан, — они сияли вдохновенным самоотречением и в то же время, предупреждали, что отрекаться от своих интересов придется отнюдь не только их обладательнице.
— Чем могу быть вам полезной? — приветливо обратилась она к посетителям и поглядела на них, с, некоторым любопытством.
После краткого молчания Шейла ответила:
— Нам — ничем, благодарим вас. А другим — можете.
Леди Маллоринг чуть подняла брови, как будто слово «другим» чем-то ее покоробило.
— Да?.. — сказала она.
Шейла стояла, сжав руки, и ее лицо, только что пунцовое, вдруг сразу побледнело.
— Леди Маллоринг, — сказала она, — будьте добры, разрешите Гонтам остаться, а свояченице Трайста жить у него и смотреть за его детьми.
Леди Маллоринг подняла руку — движение это было совершенно непроизвольным — и потрогала крестик у себя на груди.
— Боюсь, что вы не все понимаете, — спокойно сказала она.
— Нет, — ответила Шейла, побледнев еще больше, — мы отлично все понимаем. Вы действуете во имя того, что считается требованиями морали. Но все равно, исполните нашу просьбу. Пожалуйста…
— Мне очень жаль, но не могу.
— Нельзя ли узнать, почему?
Леди Маллоринг вздрогнула и перевела взгляд на Дирека.
— Я не уверена, — сказала она с улыбкой, — что обязана отчитываться перед вами в своих поступках. К тому же вы, вероятно, отлично знаете, почему…
Шейла сделала умоляющий жест.
— Если вы их выселите, Уилмет Гонт погибнет.
— Боюсь, что это уже случилось, и я не хочу, чтобы она увлекла с собой других. А бедного Трайста мне очень жаль, и я была бы рада, если бы он женился на какой-нибудь порядочной женщине. Но то, что он задумал, абсолютно невозможно.
Лицо Шейлы снова вспыхнуло — оно было краснее индюшачьего гребня.
— Почему, собственно, он не может жениться на сестре жены? Это вполне законно, и запрещать такой брак вы не имеете права.
Леди Маллоринг прикусила губу и смерила Шейлу жестким взглядом.
— Я никому ничего не запрещаю; я не могу запретить этот брак. Но если он женится, жить в доме, который принадлежит нам, он не будет. Я считаю лишним продолжать этот разговор.
— Разрешите мне…
Это сказал Дирек. Леди Маллоринг остановилась — она уже шла к звонку. Тонкие губы юноши искривились в презрительной улыбке.
— Мы знали, что получим отказ. В сущности, мы пришли предостеречь вас, что это может вызвать неприятности.
Леди Маллоринг только улыбнулась.
— Все это касается только нас и наших арендаторов, и мы были бы очень рады, если бы вы сочли возможным в это не вмешиваться.
Дирек поклонился и взял сестру под руку, но Шейла не сдвинулась с места; она дрожала от гнева.
— Кто вы такие? — внезапно заговорила она. — Кто вы такие, чтобы распоряжаться людьми, владеть их душой и телом? Кто дал вам право вмешиваться в их частную жизнь? Хватит с вас и того, что вы получаете с них арендную плату.
Леди Маллоринг поспешно двинулась к звонку. Уже дотронувшись до него, она обернулась.
— Мне очень жаль вас обоих: вы получили ужасное воспитание.
Наступила тишина. Затем Дирек спокойно сказал:
— Благодарю вас, мы не забудем, что вы оскорбили наших родителей. Не трудитесь звонить: мы уходим.