— Ну что ж, — сказал Каскот, и глаза у него весело заблестели, — какие же у вас трудности? Вы, наверное, хотите стать самостоятельной? А вот мои дочки со мной не советовались…
— Неужели у вас есть дочери?
— А как же? И презабавные… Постарше вас…
— Так вот почему вы все понимаете!..
— Они уж меня научили уму-разуму, — улыбнулся мистер Каскот.
«Бедный папа, — подумала Недда, — что он терпит от меня!»
— Да, да, — пробормотал мистер Каскот. — Кто бы подумал, что птенцы так быстро оперятся…
— Разве не удивительно, — радостно подхватила Недда, — что все так быстро растет?
Она почувствовала, что он внезапно перехватил ее взгляд.
— Да вы влюблены! — сказал он.
Она почему-то обрадовалась, что он обо всем догадался. Это смело всякие преграды, и она сразу затараторила:
— Ну да, но дома я еще ничего не сказала. Как-то не получается! Он мне дал поручение, а я даже не знаю, как к этому подступиться…
Лицо мистера Каскота забавно передернулось.
— Да, да… Я слушаю! Рассказывайте…
Она выпила еще глоток вина, и опасение, что Каскот будет смеяться над ней, куда-то испарилось.
— Это про дочь одного из арендаторов, там, в Вустершире, где он живет, недалеко от Бекета. Ведь он мой двоюродный брат, Дирек, сын не того дяди, а другого, из Джойфилдса. Они с сестрой так сочувствуют крестьянам!
— Вот оно что! — сказал мистер Каскот. — Крестьяне… Странно, как они вдруг стали злобой дня.
— Она не очень хорошо себя вела, эта девушка, и должна уехать из деревни, иначе придется уезжать всей семье… Он хочет, чтобы я нашла ей место в Лондоне.
— Понятно. Значит, она вела себя не очень похвально?
— Да, не очень. — Щеки у Недды горели, но взгляд был тверд, и, заметив, что Каскот смотрит на нее по-прежнему спокойно, она устыдилась своего румянца. — Это поместье сэра Джералда Маллоринга. Леди Маллоринг… не хочет допускать…
Она услышала, как он злобно сжал челюсти.
— А! — сказал он. — Можете дальше не рассказывать.
«Да, — подумала Недда, — он хорошо умеет кусаться…»
Каскот легонько постукивал ладонью по столу и внезапно вспылил.
— Ох, уж эта мелочная опека благочестивых помещиц! Я хорошо знаю, что это такое! Господи! Ханжи, лицемерки… Это они погубили половину девушек, которые стали прости… — Тут он взглянул на Недду и замолчал. — Если она хоть что-нибудь умеет делать, я ей найду работу. Впрочем, для начала пусть она лучше поживет под присмотром моей старушки-экономки. Передайте вашему двоюродному брату, что она может приехать в любой день. Как ее зовут? Уилмет Гонт? Отлично.
Он записал это имя на манжете.
Недда вскочила: ей хотелось схватить его за руку, погладить по голове или еще как-нибудь выразить свою благодарность. Но она овладела собой и, со вздохом опустившись на место, обменялась с ним радостной улыбкой. Наконец она сказала:
— Мистер Каскот, есть ли хоть какая-нибудь надежда, что потом станет лучше?
— Лучше? — Тут он заметно побледнел и снова забарабанил по столу. Лучше? Черт подери! Должно стать лучше. Проклятые богачи, — голубая кровь, с их идеалами! Эти сорняки так разрослись, что просто душат нас. Да, мисс Фриленд, гроза надвигается, хотя я еще не знаю, придет ли она изнутри или извне. Скоро все обновится.
Он так барабанил по столу, что тарелки звенели и подпрыгивали. А Недда опять подумала: «Он очень хороший» — и сказала обеспокоенно:
— Значит, по-вашему, что-то можно сделать? Дирек только этим и живет. И мне хочется тоже. Я уже решила.
Его глаза опять лукаво блеснули, и он протянул руку. Не зная, того ли он от нее ждет, Недда робко протянула ему свою.
— Вы славная девочка, — сказал он. — Любите своего двоюродного брата и не беспокойтесь.
Взгляд Недды скользнул куда-то вдаль.
— Я так боюсь за него! Если бы вы его видели, вы бы это поняли.
— Когда человек чего-нибудь стоит, за него всегда страшно. С вами в Бекете был еще один молодой человек, по фамилии Фриленд…
— Это мой брат — Алан!
— Ах, это ваш брат! Ну вот, за него бояться нечего, и это очень жаль! Попробуйте сладкое — единственное блюдо, которое здесь умеют готовить.
— О нет, спасибо. Мы так чудно позавтракали! Мы с мамой днем обычно почти ничего не едим. — И, с мольбой сложив руки, она прибавила: — Это наш секрет, хорошо?
— Я нем, как могила.
Он рассмеялся, и его лицо покрылось сетью морщинок.