Из школы Ворслея молодой Говард переведен был отцом своим в высшую школу, находившуюся в заведовании одного из лучших тогдашних преподавателей в Лондоне – мистера Джона Имза, члена Королевского общества. Этот почтенный наставник готовил себя к духовной карьере, но после первой публичной проповеди усомнился в своих проповеднических способностях и посвятил себя воспитанию детей диссидентов. Благодаря своему обширному образованию Джон Имз вскоре занял высокое положение в ученых кругах Англии, был личным другом Ньютона и сделался одним из знаменитых в Лондоне педагогов. Этому человеку и поручено было дальнейшее образование Говарда. Одновременно с Говардом обучался в школе Имза известный впоследствии политический и литературный деятель Прайс. Оба молодых человека, несмотря на громадную разницу в характерах и способностях, подружились между собою и остались друзьями до самой смерти. В распоряжении биографов Говарда имеется немного материала относительно ранней юности Говарда, и, к сожалению, в нем вовсе нет указаний на знакомство и дружеские отношения его с Джоном Прайсом. Эти указания были бы чрезвычайно ценными в биографическом отношении. Вероятнее всего, молодых людей связало именно различие их характеров. Говард и Прайс друг друга дополняли: блестящие способности второго вполне соответствовали душевным качествам первого. Неудивительно, что при совместной школьной жизни, дававшей много поводов обнаружить свойства молодых людей, они почувствовали влечение друг к другу и на всю жизнь остались друзьями.
Неизвестно, сколько времени пробыл Говард в школе Имза, но во всяком случае он в ней оставался недолго. Говарда, как сказано уже выше, не готовили к ученой карьере; те познания, которые ему могло бы доставить более продолжительное пребывание в этой школе, – основательное знание греческого и латинского языков – представлялись в то время ненужными солидному коммерсанту, каким хотел сделать Джона его отец. К тому же классические языки не особенно давались молодому человеку. О том, что вынес Говард из школы Имза – бесспорно, хорошей в отношении педагогическом, – друзья Говарда отзывались крайне различно. Так, Айкин в составленной им краткой биографии Говарда об общем образовании великого филантропа весьма резко замечает: “У него не было почти никакого знакомства ни с греческими, ни с римскими классиками; так же незначительны были его познания и по новым языкам, за исключением, впрочем, французского; недостаточным было его знакомство и с отечественной литературою, – до последних дней своей жизни Говард не умел изящно и правильно писать даже на родном языке”.
Наряду с этим отзывом, известен отзыв другого личного друга Говарда, доктора Стеннета, который также, на основании близкого знакомства с филантропом, свидетельствует, что “он был человеком большой учености, чрезвычайно начитанным в изящной литературе и хорошо знакомым с несколькими новыми языками”.
Биографы Говарда старались примирить эти два крайних отзыва о степени его образованности. Так, например, Диксон полагает, что Айкин слишком строго, – Стеннет же, наоборот, слишком снисходительно судят об учености Говарда. Мы полагаем, что, если отбросить крайности того и другого суждения, то во всяком случае окажется несомненным, что из школы Имза Говард вышел с незавершенным образованием. Если Говард в течение многих лет старался потом восполнить этот пробел и действительно его восполнил настолько, что друг его Стеннет считал его очень ученым человеком, то в образовании его всегда замечался недостаток систематичности, пробел в элементарных основах, что так часто встречается у самоучек. О неумении же красиво выражаться – необходимо признать бесспорным свидетельство Айкина, которому, как мы увидим впоследствии, Говард поручил редактировать свою книгу – о положении тюрем и госпиталей.
Не будучи сам ученым, Говард, однако, питал большое уважение к науке и всегда любил вращаться в ученых кругах Лондона.
Для той карьеры, которую готовил своему сыну отец молодого Говарда, образование, полученное им, было вполне достаточным, так что откладывать осуществление намерений отца для последнего казалось излишним. И вот пятнадцатилетнего юношу отдали для ознакомления с коммерческим делом в лондонскую оптовую торговлю мануфактурным товаром Ньюгема и Шиплея. Профессия коммерсанта вряд ли соответствовала желаниям самого Джона Говарда, но с его стороны не могло быть и речи о противодействии, которого не допустил бы отец, отличавшийся строгим, патриархальным образом мыслей, да и сын, воспитанный в полном подчинении родительской воле, не был склонен оказывать его.
Биографы Говарда находят, что коммерческая деятельность его, хотя и кратковременная, не осталась для него бесследною. И действительно, нельзя отрицать, что в качестве торгового ученика молодой человек приобрел некоторое знакомство с жизнью, содействовавшее его умственному развитию, и что в деле Ньюгема и Шиплея Говард усвоил себе ту деловитость и аккуратность, которыми он отличался впоследствии, действуя на совершенно ином поприще. Но Говарду не пришлось долго оставаться у названных купцов. 9 сентября 1742 года умер его отец, Джон сделался наследником довольно обширного недвижимого имущества и капитала в семь тысяч фунтов (семьдесят тысяч рублей); сестра Говарда должна была, по завещанию отца, получить восемь тысяч фунтов и оставшиеся драгоценности. Хотя по воле отца имущество должно было перейти в распоряжение сына не раньше, как ему минет двадцать четыре года, однако назначенные душеприказчиками родственники умершего не видели надобности препятствовать Говарду в распоряжении как имуществом, так и своею судьбою. И вот для молодого человека появилась возможность оставить торговые занятия, весьма мало его привлекавшие. К тому же здоровье его было несколько расстроено, – ему необходимо было переменить род жизни, а прежде всего отдохнуть. Бросая торговлю еще до окончания срока заключенного с его принципалами договора, Говард, вероятно, не имел определенных видов на другое занятие: по крайней мере нет никаких указаний на то, чтобы у него были какие-либо определенные намерения. Их едва ли и мог еще иметь семнадцатилетний юноша, каким был в то время Говард.
Период воспитания Говарда, период подчинения его чужой руководящей воле окончился, – отныне он предоставлен был самому себе. Естественным является вопрос, что вынес юноша из этого воспитания, какой запас умственных и душевных сил приобрел он для предстоявшего жизненного пути и для самого выбора этого пути? Перед ним открывались разные дороги. Одна – торная, соблазнявшая воспользоваться свободою и средствами, довольно значительными для того, чтобы жить в свое удовольствие, как живет большинство богатых молодых людей, предоставленных самим себе. Этой дороги не избрал Говард. Не пошел он и по другому пути, – его коммерческая практика не развила в нем стремления умножать свои средства: он оставил торговлю. Ко всякой же другой деятельности необходима была подготовка, нужно было дополнить свое образование, крайне недостаточное, как мы видели, для того чтобы избрать какую-либо свободную профессию или поприще общественной деятельности. Действительно, мы видим, что Говард не определяет сразу рода своей деятельности: проходит несколько лет – и он остается все на том же распутье, все в том же неопределенном положении.
Это, конечно, факт отрицательный, но вместе с тем характерный, свидетельствующий о том, что если из своего воспитания Говард не вынес особенных познаний, то запасся весьма драгоценным свойством – добросовестным отношением к самому себе, осторожностью и вообще серьезным взглядом на жизнь. Малоуспешное, в смысле образовательном, воспитание Говарда имело в результате большое значение – в смысле выработки характера. Нам неизвестны факты, которые свидетельствовали бы о том, что воспитание Говарда действительно было направлено к этой цели; и вероятнее всего, что те или другие его свойства были врожденными, наследственными; но одно то, что воспитание не изменило этих свойств, а укрепило их и довело до степени принципов, которыми Говард руководился во всю свою жизнь, – свидетельствует о его успешности.
Внутренний мир Говарда, его нравственный облик к тому времени определиться еще не мог; очертания этого колоссального характера выступают перед нами лишь постепенно и мало-помалу.
Глава II
Путешествие на континент. – Пребывание в Сток-Ньюингтоне. – Болезнь. – Женитьба на Саре Лойдор. – Смерть жены. – Поездка в Португалию. – Плен. – Возвращение