Выбрать главу

Они катались по полу, однако никто не издал ни звука ужаса или боли. Я видел, что глаза моего зверя совершенно вылезли из орбит, а из ноздрей идет кровь. Было ясно, что он слабеет, но и грудь обезьяны уже была изодрана в клочья, а движения делались все менее и менее резкими.

Внезапно я пришел в себя и, следуя странному инстинкту, который всегда призывал меня к исполнению долга, схватил дубину и изо всей силы ударил обезьяну по голове, расколов ее череп, как яичную скорлупу.

Не успел я нанести этот удар, как уже стоял лицом к лицу с новой опасностью. Вторая горилла, пришедшая в себя после первого испуга, вернулась в дом через какой-то черный ход. Я увидел противника, охваченного яростью до такой степени, что пена шла из пасти, и мою душу обуяли мрачные предчувствия.

Я согласен вступить в борьбу, когда шансы противника не слишком превышают мои, но в данном случае это было бы неразумно, так как единственным исходом такого столкновения была бы моя смерть.

Правда, в руке я держал дубину, но что она могла значить против четырех огромных лап моего соперника! Если даже я сломаю одну из них первым ударом, он схватит и сомнет меня остальными раньше, чем я соберусь с силами для повторного нападения.

Я стоял у окна, стоило мне очутиться на улице и «взлететь» – я оказался бы в безопасности. Эта мысль спасительным вихрем пронеслась у меня в голове, я уже рванулся к окну, но взглянул на моего стража, и мысли о полете испарились.

Мой страж лежал на полу совершенно обессиленный, и огромные глаза его неотрывно глядели на меня с выражением мольбы. Я не мог противостоять этому взгляду, не мог покинуть своего спасителя, не вступившись за него так же, как он вступился за меня.

Итак, без дальнейших колебаний я приготовился встретить нападение взбешенной обезьяны. Она набросилась на меня, и я нанес ей сильный удар под колено. Раздался рев ярости и боли, зверь потерял равновесие и повалился прямо на меня с протянутыми вперед лапами. Тогда, отбросив дубину, кулаком правой руки я нанес ему сильный удар в подбородок, а затем моя левая рука ударила его под ложечку.

Эффект превзошел все ожидания: когда после второго удара я отступил немного в сторону, он взвыл и упал навзничь, извиваясь от боли и задыхаясь. Перепрыгнув через распростертое тело, я схватил дубинку и прикончил его, даже не дав ему подняться на ноги.

Смех раздался позади меня. Обернувшись, я увидел Тарса Таркаса, Солу и еще трех или четырех воинов, стоявших в дверях комнаты. Они смеялись, но аплодировали мне, что делают в исключительно редких случаях.

Оказывается, Сола быстро заметила мое отсутствие, о чем уведомила Тарса Таркаса, и он с горсткой воинов немедленно отправился на поиски. Выйдя на окраину города, они заметили обезьяну, которая в ярости вбегала в дом.

Они последовали за ней, хотя и не думали, что она приведет их ко мне. И вдруг, совершенно неожиданно для самих себя, оказались свидетелями короткой, но решительной схватки. Этот бой, как и вчерашний с молодым воином, а также моя ловкость по части прыжков сильно подняли меня в их глазах. Эти существа не признавали никаких утонченных чувств (сродни дружбе, любви или преданности), но преклонялись перед физической силой и отвагой. Я внушил им уважение.

Сола была единственной, кто не смеялся, когда я боролся за свою жизнь. Напротив, она сильно переживала и, как только я прикончил чудовище, заботливо осмотрела меня, ища на теле раны. Удостоверившись, что я цел и невредим, она спокойно улыбнулась и, взяв меня за руку, направилась к дверям.

Тарс Таркас и другие воины вошли в комнату и остановились возле измученного битвой пса. Они что-то обсудили, и Тарс Таркас жестом отдал какое-то приказание и повернулся, чтобы уйти.

Я почувствовал угрозу моему стражу. Только что мы с ним спасли друг другу жизни, и я не решался покинуть его, пока не узнаю, в чем дело. И правильно сделал, так как воин вытащил из-за пояса пистолет и хотел уже прикончить животное, но я успел схватить его за руку. Пуля пробила огромное отверстие в каменной кладке.

А я встал на колени возле этого ужасного на вид пса, помог ему подняться и приказал следовать за мной. Мой поступок поразил марсиан: они совершенно не понимали таких чувств, как сострадание и благодарность. Воин, у которого я выбил из рук оружие, вопросительно посмотрел на Тарса Таркаса, но тот знаком велел оставить пса.

Итак, мы возвратились на площадь, за мной по пятам следовал большой безобразный зверь, а рядом шла Сола. В конце концов на Марсе у меня оказалось двое друзей: молодая женщина и безгласное животное, в уродливом теле которого содержалось больше любви, нежели у всех зеленых марсиан, скитавшихся по мертвым морям Марса.