7. Дети марсиан
После завтрака, который был точной копией меню предыдущего дня, Сола провела меня на площадь. Там вся община наблюдала, как впрягали в трехколесные повозки огромных, схожих с мастодонтами животных. Повозок было около двух с половиной сотен, в каждую впрягли по одному животному. Судя по виду, эти мастодонты легко могли бы вынести на себе основательно нагруженный фургон фуража.
Сами повозки были велики и удобны, даже роскошны. На каждой сидела марсианка, вся в металлических украшениях, драгоценных камнях и мехах. На спинах животных восседали молодые марсиане-возницы. Упряжные животные не имели ни удил, ни поводьев (как и «кони» воинов) и управлялись исключительно при помощи телепатии.
На Марсе изумительно развита телепатия, что искупает примитивность языка и сравнительно небольшой запас слов в обычном разговоре. Телепатия же универсальна, именно так высшие и низшие существа Марса могут общаться между собой.
Кавалькада выстроилась гуськом и тронулась в путь. Сола втащила меня в пустую повозку, и мы тронулись вслед за процессией. Во главе ее ехало около двухсот воинов, по пять в ряд, столько же в арьергарде, а двадцать или тридцать всадников составляли нашу охрану с каждой стороны.
Все мужчины и женщины были вооружены, а за каждой повозкой шествовала марсианская собака. Моя собственная собака тоже следовала за нами. (Верное животное ни разу добровольно не покидало меня в течение всех десяти лет, что я провел на Марсе.) Наша дорога проходила через небольшую долину, холмы и вниз – на дно мертвого моря. Именно там, у «инкубатора», произошло мое знакомство с марсианами. Вся кавалькада пустилась бешеным галопом, как только мы достигли плоской поверхности морского дна. Инкубатор и был конечным пунктом нашего путешествия.
Мы остановились, и повозки с военной точностью окружили инкубатор. Человек десять воинов во главе с гигантом-вождем спустились на землю и направились к зданию. Тарс Таркас что-то говорил главному вождю, которого звали Лоркас Птомель Джед, причем джед было титулом. Вскоре Таркас через Солу подозвал меня. Я уже научился передвигаться по Марсу и быстро приблизился.
Почти из всех яиц уже вылупились отвратительные маленькие дьяволята. Инкубатор кишмя кишел ими. Ростом они были от трех до четырех футов и без устали ползали с места на место в поисках пищи.
Когда я остановился перед Тарсом Таркасом, он указал рукой поверх инкубатора и произнес: «Сак». Он хотел, чтобы я повторил свой вчерашний прыжок-полет для Лоркаса Птомеля. Должен сознаться, что мне это польстило, и я прыгнул высоко через выстроившиеся повозки в самый дальний конец инкубатора. В ответ Лоркас Птомель пробурчал что-то невнятное в мою сторону и больше не обращал на меня внимания. Он занялся делами, а я получил возможность наблюдать.
Воины пробили в стене инкубатора выход для детенышей и встали в две длиннейшие шеренги по обе его стороны, образовав узкий коридор. Маленькие марсиане неслись со всех ног, как стая диких оленей. Им позволили пробежать проход во всю его длину, а затем женщины и старшие дети отлавливали их по одному, причем последний в ряду ловил первого из маленьких марсиан в момент, когда тот достигал конца коридора. Женщины сразу забирали детенышей в повозки, а подростки передавали их марсианкам с рук на руки.
Когда церемония была окончена, я отправился на поиски Солы и нашел ее в нашей повозке с отвратительным маленьким существом, которое она крепко сжимала в объятиях.
Как воспитывают марсиан? Их просто учат говорить и пользоваться оружием с первого же года жизни. У них нет настоящих отцов и матерей. Пять лет они провели в яйце (период инкубации), вылупились и выходят на свет вполне развившимися, за исключением роста. Они являются общими детьми, и их образование зависит от женщины, к которой они попадут после инкубатора.
Приемные матери могут даже не иметь собственного яйца в инкубаторе. Так было с Солой, которая еще не начала класть яиц, когда стала матерью младенца другой женщины. Но у марсиан это обычная система: любовь родителей к детям и детей к родителям неизвестна им.
Я полагаю, что именно эта ужасная система, применявшаяся веками, и уничтожила всю красоту, тепло их жизни. С рождения марсиане не знают ни отцовской, ни материнской любви, не понимают значения слов «у себя дома». Их признают «пригодными к жизни», только когда они докажут силу. Любого детеныша с малейшим физическим недостатком убивают. Испытания эти мало кому под силу, но марсиане плакать не будут.