То, как ранний Джон Леннон не только музыкально, но и текстуально ориентировался на блюзовые образцы, особенно заметно, когда слушаешь песню «The One After 909» («Один после 909»). Она написана в 1960 году, но впервые была опубликована десять лет спустя на долгоиграющей пластинке «Let It Be» («Пусть будет так»).
Джон использовал здесь целый ряд понятий из классического блюзового словаря железнодорожных жанровых сценок. Это, к примеру, railman, station, location, travelling. А формула «I'm traveling on that line» напоминает о «Rock Island Line» Донегана.
Брайан Эпштейн становился для Джона все более нужным человеком. Если Леннон даже не разделял каких-то его воззрений, то в том, что касалось имиджа группы, полностью на него полагался. На Джона производила впечатление уверенность, излучаемая их менеджером, его безукоризненные светские манеры.
В соперничестве с ансамблем «Битлз», который был для Леннона смыслом жизни, Синтия не имела шансов на победу. Она прилагала немало сил, чтобы поговорить с Джоном по душам, чего он всячески избегал. Говорить о своих приключениях на гастролях, о музыке? 18 апреля 1963 года в «Сефтон-Дженерал-Госпитал» Синтия подарила миру мальчика, которого в честь матери Джона назвали Джулианом.
Однако отец малыша с его рождением к лучшему не изменился. Больше того, Джон вообще никак не отреагировал на появление наследника. Маленькое беспомощное существо тяготило его чувством несвободы. Через несколько дней после первого крика новорожденного Леннон вместе с Эпштейном отправился отдыхать на Пиренейский полуостров.
«Я поехал с Брайаном в Испанию, что породило слухи, будто мы ищем приключений. Но дело обстояло совсем не так. У нас была тесная связь. Я тогда впервые узнал о том, что он — гомосексуалист. О нашем испанском путешествии некоторые распространяли довольно глупые слухи. Очевидно, причины их крылись в нашем обоюдном доверии и факте совместной поездки. Но больше не было ничего, что бы вообще могло породить эти дурацкие слухи», — пролил Джон свет на это событие.
Синтия была в шоке от поведения мужа. Что касается тети Мэри, то она была вне себя. В этом сюжете вновь проявилась одна из характерных черт Джона — действовать спонтанно, по воле настроения, не считаясь ни с кем.
Одно концертное турне сменялось другим. Они изъездили Англию вдоль и поперек. И хотя все еще выступали вместе с другими группами и солистами, но были уже, как правило, гвоздем программы. Толпы молодых людей собирались лишь для того, чтобы услышать и увидеть битлзов.
Однако успех имел и горький привкус. Джон тосковал по временам, когда они пели только в клубах, где каждый вечер протекал по-разному, где контакт с публикой вызывал непосредственную реакцию. Там они могли уходить от клишированного имиджа.
Время джинсов и кожаных курток для «Битлз» кончилось.
О метаморфозе, происшедшей с их внешним видом, Леннон говорил так:
«Вне Ливерпуля, когда мы, например, уезжали в поисках заработков на юг, менеджеры танцевальных залов нас запросто могли не пустить. Они думали, что мы — банда драчунов. Поэтому понятно, что Эпштейн нам то и дело советовал: „Смотрите, не забывайте о костюмах порядочных людей…“ И хотя мы все еще любили наши кожаные вещички и джинсы, отлично сшитых костюмов не только для сцены, но и на каждый день нам тоже хотелось.
„Слышь, друг, достань-ка мне костюм!“. Ведь когда ты носишь что-то эдакое, денег ты получаешь больше… Ну, хорошо, я надеваю костюм и о'кей — буду его носить. Я напялил бы даже дедушкин лапсердак, лишь бы мне за это заплатили как полагается. Так что очень уж сильно я не был влюблен в свой кожаный хлам».
Успех стимулировал их творчество.
Бурное восхищение, которое обрушивалось на них после исполнения собственных сочинений, побуждало Джона и Пола писать все лучше и лучше. Следующей вершиной стала их первая долгоиграющая пластинка «Пожалуйста, доставь мне радость».
11 февраля 1963 года, в 10.30, они появились в студии «EMI» на Эбби-Роуд. В одиннадцать вечера, когда они покинули ее, все песни были записаны. Столь короткое время, затраченное на запись, объясняется тем, что все эти зонги входили в их постоянный репертуар. Феноменом этого первого альбома было то, что из четырнадцати произведений семь принадлежали Леннону и Маккартни (четыре из них уже вышли в свет на синглах). Это был явный признак того, что с эпигонством покончено.