Богемный Ливерпуль, находившийся в непосредственной близости от англиканского и католического соборов, являл собой, по свидетельству Харри, «бледную имитацию того, чем увлекались американцы». Тем не менее этот район был в достаточной степени схож с Гринвич–Виллидж, бурлящим нью–йоркским районом битников, чтобы такие бульварные газеты, как «Sunday People», посылали туда своих репортеров в надежде отыскать центры романтической бедности и раскопать сенсационный материал. Подстегивая горячительными напитками всех, кто собирался у Рода Мюррея, журналисты убеждали их, что намерены писать всего лишь о том, как трудно выжить на студенческую стипендию.
Совершенно верно, соглашался Джон Леннон, который на самом деле не жил здесь — хотя пытался убедить тетю Мими, что всякий, кто что–то собой представляет, должен иметь собственную студию неподалеку от колледжа. Поскольку Мендипс — его официальный адрес — номинально находился в границах города, ему все равно не полагалось пособие на содержание. Он мог неделями жить среди красок, мастихинов и резцов на Гамбьер–террас как «тайный наниматель», но в его распоряжении всегда было уютное убежище с домашней пищей и чистыми простынями в доме тети Мими, если он нуждался в восстановлении сил для следующего тура по барам и пивным и бесконечных разговоров с друзьями, превращавших день в ночь.
По большей части это были разговоры ради разговоров, и темы их могли быть самыми разнообразными — от переселения душ до символизма снов, от слов Сартра по поводу советской интервенции в Венгрию в 1956 году до их интерпретации опусов Камю. Там были шарады, игры в слова, сценки, изображающие убийство преподавателей колледжа, стихи на свободные темы, спиритические сеансы и вызывающие смущение монологи о жизни собравшихся, об их душах и стремлениях, полные рассуждений о шедеврах, которые выйдут из–под их кисти, авангардных фильмах, которые будут снимать, о потрясающих романах, которые они опубликуют, и о чудесной музыке, которую сочинят…
Сжимая карандаши своими желтыми от никотина пальцами, писаки из «The Sunday People» направляли эти дискуссии в более прагматичное русло, сочувственно улыбаясь, когда — по воспоминаниям Рода Мюррея — Джон говорил им, что «ему нужно домой, чтобы украсть немного еды у родственников». Однако внутренне они сомневались по поводу своего задания. Обстановка была не совсем та — или, если точнее, совсем не та, что нужна. Хотя в комнате Мюррея, где они потягивали кофе, и наблюдался легкий беспорядок, но она была чистой и вполне прилично обставленной. Один из снимавших квартиру так называемых битников только что вернулся домой после честного трудового дня, одетый в приличный костюм, а жившая в квартире девушка сказала, что свободно могла бы пригласить к себе родителей на ужин при свечах.
Тем не менее Леннон вместе с остальными, желая увидеть свои фотографии в газете, выполнил их пожелания одеться как можно небрежнее и привести комнату в полный беспорядок, разбросав по ней вещи и мусор, чтобы все выглядело поэффектнее. Вы ведь хотите, чтобы читатели видели в вас бедных, голодающих студентов, правда?
24 июля 1960 года два миллиона человек прочли в «The Sunday People» статью о битниках, рядом с которой была помещена фотография. Джона Леннона впервые увидела вся Британия. Джон — с бакенбардами, спускавшимися ниже мочек ушей, и в темных очках — занимал центральное место, лениво развалившись на заваленном мусором полу вместе с Биллом Харри, Родом Мюрреем и другими несколько смущенными битниками. У него был такой вид, как будто он спит в одежде.
Абзац, начинавшийся словами «Они пируют в грязи…», содержал расхожие рассуждения о студентах, призванные эпатировать отцов семейств из среднего класса — в домашних тапочках, мешковатых штанах и «скромных» кардиганах, которые щеголяют патриотическими лозунгами за завтраком и осуждают грядущую отмену обязательной воинской повинности — особенно прочитав о том, как один битник из Лидса уклонился от службы в армии, «притворившись психически больным». Эти благонадежные главы семейств приветствовали бы возврат к тем временам, когда хорошая порка вернула бы этих лоботрясов на путь истинный — вместе с другими бездельниками по всей стране, живущими на пособия, которые выплачиваются из налогов тех, кто старше и законопослушнее, и пытаются — так здесь написано — «обрести счастье посредством медитации». Какая, к черту, медитация, когда счастье — это собственный дом?