На диске сложное остинато исполнял Джон, а Джордж разучил его для сцены во время гастролей по всему миру, и это место стало наиболее агрессивным и нередко опасным; его глубина и богатство лежали за гранью визгливой истерии и безжалостного сверкания ламп–вспышек — особенно ярко это проявилось во время напряженного мирового турне 1966 года. Вкус кока–колы был везде одинаков, но они узнавали Канаду по королевской конной полиции, патрулирующей осажденный поклонниками отель, а Чикаго по пицце, которая в этом городе заменяла столь любимую британцами жареную рыбу с картофелем.
Где бы они ни были, Джон, Джордж, Пол и Ринго обрушивали на зрителей 30–минутный поток невиданной ранее музыки через неподходящую, как правило, звуковую систему — это было больше похоже на праздник племени, чем на концерт. Перед выступлением обычно организовывались пресс–конференции, на которых музыкантам приходилось отвечать на вопросы по поводу их причесок и о том, когда собирается жениться Пол. Местные журналисты обижались на то, что «легендарная четверка» имеет смутное представление о стране, в которую они приехали, и уже давно перестала осматривать достопримечательности мест, куда занесла их лишенная какого–либо разнообразия жизнь.
Тем не менее в Маниле, столице самого крупного острова Филиппинского архипелага, Beatles и сопровождающим их лицам пришлось почувствовать, где они находятся. 4 июля 1966 года они давали на футбольном стадионе два концерта — днем для 30 тысяч зрителей и вечером для 50 тысяч. В отеле Брайан Эпштейн получил приглашение на торжественный прием к супруге президента Филиппин Фердинандо Маркоса Имельде. Прием устраивался на следующее утро после концертов на стадионе во дворце Малаканаг для членов семей диктаторского правительства и военной хунты. Не понимая, что это не приглашение, а скорее приказ, Эпштейн не разбудил своих подопечных и позволил усталым музыкантам вволю выспаться перед отлетом из страны.
На следующий день поклонники Beatles в международном аэропорту Манилы были удивлены, что им позволили подойти совсем близко и даже коснуться своих идолов — полиция разъяренного диктатора проявляла странную снисходительность, как бы ни вели себя фанаты по отношению к улетающим иностранцам.
Открытая недоброжелательность граничила с оскорблением. Обеспокоенным музыкантам пришлось самим тащить свой багаж по отключенным эскалаторам и ждать на таможне, сталкиваясь с неприкрытой враждебностью чиновников. Наконец они выбрались на взлетную полосу, сели в самолет и с облегчением пристегнули ремни безопасности. Однако вылет задержали — Мэлу Эвансу и пресс–секретарю Тони Барроу пришлось вернуться в терминал, чтобы уладить неожиданно возникшие бюрократические формальности.
Шиканье и свист толпы ясно дали понять Beatles — особенно Джону и Джорджу, — насколько нецелесообразно продолжать гастроли.
В качестве постскриптума к этому эпизоду можно привести свидетельство Рода Арджента, когда несколько месяцев спустя The Zombies отважились на восемь концертов на Филиппинах. «Мы давали все эти бесконечные интервью, — вспоминал он. — И нас спрашивали, что мы думаем о Beatles. На следующий день все газеты писали о том, что Zombies назвали Beatles «невеждами и хулиганами, оскорбившими нашу первую леди». Мы понятия не имели о том, что здесь произошло до нашего приезда!»
Воспоминания о происшествии на Филиппинах были еще свежи, когда Beatles пришлось столкнуться с еще одной волной враждебности — скорее психологического, чем физического плана — во время американских гастролей. Причиной этого стали неосторожные слова Леннона относительно усиления безбожия в современном мире во время интервью лондонской газете «Evening Standard». Перепечатанные в журнале для подростков «Datebook» его заявления о том, что Beatles «сегодня популярнее Иисуса», что «христианство уйдет, исчезнет, отслужит», были восприняты более серьезными средствами массовой информации как беспардонное «богохульство» в стране, которая до их «британского вторжения» — и до того, как полковник Паркер, помыкая Элвисом, применил к тому «армейский стандарт», — привыкла к тому, что поп–звезда, как правило, лишена собственного мнения и управляется менеджером, являя собой назидательный пример честности, справедливости и американского образа жизни.