— Как жалко, что вас там не было, мистер Лоу, — сказал достопочтенный Чарли Каррингтон. — Было очень весело. Много было и очаровательных масок.
— Чарли хотел бы вас уверить, что полдюжины их открывали ему свои лица, — заметил Боб Фоли. — Но мы знаем лучше.
— Мне только одна открыла маску, — прибавил Чарли. — Но этого достаточно, ведь то была самая миловидная во всём зале. Вы все признали её королевой красоты.
— А, вы уже достаточно дали понять, что намекаете на прекрасную Белинду, — заметил Гарри.
— Могу я, если это не секрет, спросить, кто такая эта прекрасная Белинда? — осведомился Лоу.
— Это самая красивая женщина в городе, из-за которой всякий светский молодой человек готов умереть, — ответил ему Гарри. — Но не верьте тому, что сказал сейчас Чарли Каррингтон, — перед ним Белинда никогда не сняла бы маски.
— А я утверждаю, что сняла, — возразил Каррингтон.
— Ха-ха-ха! Вы ошиблись, — громко рассмеялся Гарри. — Ну, если Белинда и позволила вам увидеть её лицо, то разве для того, чтобы досадить своему ревнивому супругу, который, я готов поклясться, следил за ней.
— Теперь я действительно припоминаю, что в это время недалеко от нас стоял этот Отелло, — сказал Каррингтон.
— Значит, прекрасная Белинда замужем? — спросил Лоу.
— К несчастью для неё и к счастью для нас, — сказал Гарри. — Она самое изящное создание, как вы сами увидите, так как наверняка познакомитесь с ней. И замужем за человеком в три раза старше неё, притом ужасно ревнивым.
Затем все вошли в кофейню. Главная комната на первом этаже была полна народа и громкого разговора. Большинство гостей были изысканно одетые молодые люди, похожие на тех, с которыми Лоу встретился. Они сидели за различными столиками, попивая кофе или шоколад, читая газеты, рассуждая о текущей политике, восхваляя при этом Олдфилда и миссис Брейдсгедл, обсуждая бой петухов или составляя пари об исходе скачек в Ньюмаркете[17]. Войдя в комнату, лэрд Лористон привлёк всеобщее внимание. Вскоре узнали, кто это такой: Гарри представил его некоторым товарищам. Большой стол у сводчатого окна, из которого открывался вид на улицу, был оставлен для группы, в которой находился Лоу. Как только гости разместились, услужливые лакеи наполнили их чашки пенящимся, приятным шоколадом, между тем как Гарри спросил у одного из прислужников, был ли здесь сегодня утром мистер Энгус Уилсон, и получив отрицательный ответ, сказал Джону Лоу, сидевшему около него:
— Я и не думал, что он явится так рано: он прошлой ночью был в маскараде. Кстати, мистер Лоу, — добавил он с улыбкой, — вы лично знакомы с мистером Уилсоном?
— Нет, — ответил Лоу. — Но герцог Аргайльский был так любезен, что дал мне рекомендательное письмо к нему.
— Вы не могли получить лучшей рекомендации: госпожа Уилсон — урождённая Кэмпбелл. Но так как вы не знакомы с ним, я могу, кстати, рассказать его историю. Тридцать пять лет тому назад Энгус Уилсон служил пажом у Его Величества короля Карла II и был тогда очень красивым юношей, который вызывал удивление у фрейлин этого шумного двора. По смерти весёлого монарха Энгус пользовался расположением его преемника и настолько вошёл в моду, что приобрёл прозвание Красавца Уилсона, которое сохраняется за ним до сих пор. Он с отличием служил в Ирландии при Якове II и сражался в битве на берегах Бойна[18], где был ранен в бедро. После злополучного свержения своего короля, он сопровождал его в Сен-Жермен[19]. Только по восшествии на престол королевы Анны Уилсон примирился с существующим порядком и вернулся в Англию.
— Я полагаю, что он ещё до сих пор остаётся приверженцем Стюартов? — заметил Лоу.
— Само собой разумеется, — ответил Гарри. — Однако старик теперь уж не очень-то тревожит себя политическими кознями и государственными заговорами, будучи достаточно занят своими делами. В прошлую весну красавицей сезона, которая вскружила всем головы и пленила все сердца, была миловидная дочь полковника Гранта Кэмпбелла. И поверите ли, эта красавица согласилась отдать свою руку мистеру Уилсону. Никто не считал его способным на такое безумие. Это был самый обстоятельный человек, но красота юной Кэмпбелл совершенно свела его с ума. Она имела множество поклонников, но никто не следовал за ней с таким упорством, как богатый старый франт, и девушка согласилась на замужество. Однако она не нашла его таким снисходительным, как ожидала, — Уилсон отчаянно ревнив и подозрителен.
17
Скачки происходили ещё в Греции и Риме. В новое время Англия издавна славилась своими скаковыми лошадьми. Ещё во времена римского владычества английские лошади ценились очень высоко. Однако конские состязания появились только в Новое время. Первые правильные скачки явились при Якове I, который награждал золотыми и серебряными колокольчиками лошадей, пришедших первыми, — обычай, который сохраняется до сих пор в Англии. Одновременно шло развитие пари и тотализатора. Игра стала азартной. Георг I довёл английские скачки до цветущего состояния, щедро раздавая призы. Каждая лошадь, выигравшая приз, становилась героиней: её родословная была прекрасно знакома каждому игроку. Эклипс, знаменитая лошадь того времени, к которому относится роман, принесла своему хозяину 625 000 франков: она, как говорили, «летела быстрее взгляда». В Англии и теперь несколько ипподромов. Из них самым древним является упоминаемый здесь ипподром у Нью-Маркета, небольшого города в графстве Кэмбридж. При нью-маркетских скачках образовался позднее особый жокей-клуб. Другим ипподромом были Дубы (Оаks), особенно любимые лондонскими дамами. Английское Дэрби установилось только в 1700 г. Во Франции бега лошадей начинают устраиваться уже с середины Средних веков. При Людовике XV страсть к игре на скачках охватила все парижское общество; вероятнее всего, она перешла от англичан.
18
Бойн (Воуnе) — самая большая река у восточного берега Ирландии, в провинции Лейнстер, которая берёт начало в торфяном болоте и впадает в Ирландское море. На берегах Бойна Вильгельм III нанёс поражение Якову II Стюарту в 1690 г. Яков II вынужден был искать убежища у французского короля Людовика XIV.
19
Сен-Жермен (Saint-Germain en Laye) — город в департаменте Сены и Уазы, в 18 км от Парижа. Здесь был «Новый Дворец» Генриха IV, служивший резиденцией французских королей до перенесения двора Людовиком XIV в Версаль. От него сохранился павильон, к которому примыкает терраса с великолепным видом, а сзади террасы тянется чудный Сен-Жерменский лес. Там находится и прекрасный замок Франциска I, служивший во время Великой революции казармами; перед замком статуя Тьера. Здесь происходит ежегодно известная сен-жерменская ярмарка. Сюда бежал и английский король Яков II, после поражения при Бойне. Далее упоминается парижское предместье Сен-Жермен де-Пре (des Pres). Оно получило своё название от аббатства того же имени. Предместье это населено парижской знатью.