— Выслушай меня, Арагорн, Араторнов сын, Повелитель Дунаданов! Великая судьба уготована тебе: или возвыситься над всеми твоими предками со времен Элендила, или пасть во тьму вместе с остатком твоего рода. Многие годы испытаний лежат перед тобой. И не будет у тебя жены, и ни одна женщина не будет связана с тобой словом, пока не придет твое время и ты не окажешься достойным его.
На это Арагорн сказал, обеспокоенный:
— Уж не говорила ли об этом моя мать?
— Конечно же, нет, — отвечал Элронд. — Тебя выдали собственные глаза. Но я говорил не только о моей дочери. Ты не будешь обручен и с дочерью рода человеческого. Что же до Арвен Прекрасной, Госпожи Имладриса и Лориэна, Вечерней Звезды нашего народа, то ее происхождение куда выше твоего, и она жила на свете столь долго, что ты для нее — лишь малый росток рядом со стройным высоким деревом. Она — слишком высоко над тобой. Думаю, так она это и понимает. Но даже если не так, и ее сердце обратится к тебе, мне будет горестна судьба, на которую мы обречены.
— Какая судьба? — спросил Арагорн.
— Пока я живу здесь, у нее будет юность Элдаров, — отвечал Элронд, — а когда уйду, она пойдет за мной — если захочет.
— Понял я теперь, — сказал Арагорн, — что загляделся на сокровище не менее ценное, чем сокровище Тингола, что возжелал некогда Берен. Такова уж моя судьба. — И тут внезапно провидение его народа пришло к нему, и он продолжал:
— Но господин Элронд! Ныне годы твоей жизни бегут быстро, и недалек тот час, когда твои дети станут перед выбором: с тобой ли разлучиться или со Средиземьем.
— Воистину, — отвечал Элронд. — Тот час недалек — для нас; для людей же минет еще много долгих лет. Но Арвен, моей возлюбленной дочери, не придется выбирать, если ты, Арагорн, Араторнов сын, не встанешь между нами и не принесешь кому-то — мне или себе — неизмерную горечь расставания. Ты не понимаешь еще, чего от меня требуешь. — Он вздохнул и, помолчав, продолжал, печально глядя на юношу. — Но будь что будет. Не стоит говорить об этом, пока не минет долгий, долгий срок. Мгла сгущается, и много зла придет в этот мир.
Тогда Арагорн с любовью простился с Элрондом и на следующий день, сказав "прощай" матери, дому Элронда и Арвен, отправился в глушь. Тридцать лет сражался он там против Саурона; и он стал другом Гэндальфа Мага, от которого постиг много мудрости. Множество опасных путешествий совершил с ним Арагорн, но шли годы, и все чаще он странствовал один. Трудны и длинны были пути его, и облик его был суров, когда он не улыбался; однако он выглядел человеком, достойным почестей, королем-изгнанником, если не скрывал этого. Ибо он странствовал во многих обликах и прославился под многими именами. Он скакал в войске рохирримцев и сражался за Повелителя Гондора на земле и на море; но в час победы он исчезал для Людей Запада и уходил в одиночку далеко на Восток и глубоко на Юг, постигая там сердца людей, злые и добрые, и раскрывая заговоры прислужников Саурона.
Так он стал наконец самым стойким из живущих людей, искусным в их искусствах и умудренным в их знаниях, и, однако же, — выше их, ибо он был по-эльфийски мудр, а когда глаза его загорались огнем, огонь этот немногие могли вынести. Судьба сделала лицо Арагорна печальным и суровым, но надежда таилась глубоко в его сердце, и радость порой пробивалась из него, как ключ из скалы.
Случилось так, что, когда Арагорну было сорок девять лет, он вернулся из страшных краев на темных рубежах Мордора, где Саурон поселился вновь и лелеял теперь свою злобу. Арагорн устал и желал возвратиться в Раздол, чтобы отдохнуть немного перед странствиями в дальние страны; по пути он подошел к Лориэну и был приглашен в эту скрытую землю Владычицей Галадриэлью.
И, хоть он и не ведал того, Арвен Ундомиэль вновь жила там у родни своей матери. Немного изменилась она, ибо годы смертных проходили мимо нее; но лицо ее стало печальным и редко теперь был слышен ее смех. Арагорн же был в расцвете духовных и телесных сил; Галадриэль велела ему сбросить походное одеяние, облачила его в серебряное и в белое и дала серый эльфийский плащ, а во лбу у него горел теперь самоцвет. И похож он был не на Человека, а, скорее, на Эльфийского властителя с Островов Запада. Случилось так, что Арвен первая узрела его после долгой разлуки; и когда он шел к ней под усыпанными золотыми цветами деревьями Карас-Галадона, ее выбор был сделан и судьба предрешена.
Недолго гуляли они вместе по полянам Лотлориэна — настало время расставания. И вечером, в день летнего солнцестояния, Арагорн, сын Араторна, и Арвен, дочь Элронда, поднялись на прекрасный холм Керин-Амрот и бродили там босиком по вечноживой траве, а эланор и нифредиль стелились им под ноги. И там, на холме, вглядевшись во Тьму на востоке и в Сумерки на западе, они поклялись друг другу в верности и были счастливы.