После этой сцены мы сразу запели попурри из детских песен, переделанных под ускоренный ритм и аранжированных новыми звуковыми эффектами. Попурри был встречен весело и с огоньком. Снегурочку нашли, мы сыграли вальс Снегурочки с Дедом Морозом. Некоторые, особенно учителя вальс подхватили.
Потом у нас шёл цикл новых песен (быстрых и медленных) про зиму. Потом появились скоморохи и мы запустили «русские-народные, блатные хороводные», которые тоже прокатили на ура. Пинали теперь двух пьяных медведей, приглашённых мной из того же ТЮЗа за мои же деньги. Цена вопроса — по десятке на медвежью пьяную морду. Скоморохи были воспитаны в школьном коллективе и вели себя чуть более прилично, хотя и от них алкоголем разило.
Часам к восьми стало попахивать не только от учеников, но и от преподавателей. Появились трудовик и Семёныч, на ногах державшихся, но не устойчиво. Только двойная тень завуча и директора, вспугнула мужественных рыцарей и они снова исчезни за двойной входной, распахнутой настежь дверью.
Тут мы дали жару, и публика отдалась разгулу. Однако, из рамок утверждённого репертуара мы не отклонились ни ногой, ни ноткой.
Такие песни, как — «Такого снегопада», «Тихо по веткам шуршит снегопад» — понравились учителям. «Тающий снег», «Глупые снежинки», «Розовый вечер», «Вечер холодной зимы», «На белом покрывале января» — понравились школьникам. «Белые розы» — понравились всем.
Потом мы исполнили несколько английских песен. В том числе «Имеджин»[37] и «Хэппи нью е!»[38]
В зале совсем стало весело и барабанщик застучал: «цык, цык, цык», вступила своими клавишами, подключёнными через мою коробочку и звучащими как приличный «Стринг», Лера. Потом она запела:
— Johnny…
Я ответил.
— Оh, yeah…
Она: