— Они давно с парнями ходят. Светка с восьмого класса живёт с Серёжкой. Залетела, правда. Сейчас жениться будут. Людка тоже давно.
— Во-во, залетела, а советует!
— Они специально. Давно жениться хотели, а им предки не разрешали. Вот они и того. Не предохранялись…
— Офигеть, — только и смог сказать я. — Не знал, что у вас у десятиклассников уже всё по-взрослому.
— Я в девятом, — тихо проговорила Лера.
— Фу, мля! Из головы вылетело!
— Слушай, а ты?
Лера толкнула меня в грудь и, уронив на спину, сама нависла надо мной.
— Что с тобой твориться? Ты же в настоящего взрослого парня превратился! Я же помню тебя по осени. Ты совсем пацанёнком к нам пришёл. А потом как на дрожжах… И вверх вымахал, и в плечах, и в…
Лера смело тронула меня за…
— И запах! Совершенно одуряющий! Что произошло?!
— Взрослею, — просипел я, придавленный Леркиной, вполне сформировавшейся грудью второго размера.
Да… С запахом исходящим от моего тела я боролся. Не то чтобы он был противным, но он имел место, а это лично мне не нравилось. Дезодоранты в это время в магазине продавались, но такие, что от них самих нужно было применять другие дезодоранты. Я пользовался купленным в ГУМе более-менее «приличным» «Рассветом», но Ирина Григорьевна, как-то понюхав меня, на двадцать третье февраля подарила мне восточно-германский дезодорант в баллончике с распылителем «Экшн».
— Так быстро не взрослеют! — угрожающе произнесла девушка. — А ну признавайся! Ты американский шпион?
— Почему сразу американский? Может я Японский шпион, а на наших борщах меня разнесло?
— А-ха-ха! — рассмеялась Лера.
Потом она замолчала и, вглядевшись в мои глаза, сказала: «Я тебя люблю!» — и поцеловала в губы. Меня снова обдало жаром, губы сами приоткрылись и мы слились в поцелуе. Голова, словно от хорошего вина, снова закружилась, и я на некоторое время выпал из реальности.
— Ты сумасшедшая, — сказал я, едва отдышавшись. — Тебе разве не больно.
— Уже нет, — сказала она, отворачиваясь. — Я немного посплю.
— Какой посплю?! — возмутился я. — А домой?! Мать тебя убьёт!
— Я к Наташке отпросилась. Сказала, что буду помогать ей билеты учить, — прошептала Лера и тут же засопела.
— Вот, безобразница! — нежно обозвал я девчонку, обнимая со спины.
Глава 24
— Ой, что будет! — с ужасом подумал я, вспоминая свой прежний опыт ранней любви. — И что мне теперь с ней делать? Ведь наши с ней взаимоотношения ещё только начинаются?! Ведь её не остановить!
Я реально страшился последствий любовной «горячки». Мы тоже тогда, вроде как, Хе-хе, «предохранялись», а как моя подруга-одноклассница «залетела», так и не поняли. А дело было в десятом классе. Да-а-а… Узнав о «залёте», и решив на девушке жениться, даже пришёл к её родителям с покаянием и предложением «руки и сердца». Отец подруги сдержался, а вот её мать надавала мне по лицу. Потом они увезли Светку в другой город и сделали ей аборт. Да-а-а… Такие дела…
Сейчас мой взрослый разум должен был сопротивляться юношескому кипению страстей, но со своей задачей явно не справлялся. А я рассчитывал на него. Однако инстинкты победили…
— Такого, как было вчера, быть не должно, — сказал я, войдя на кухню, где Лера жарила яичницу с луком. Об этом говорил сладковатый луковый запах, распространившийся по всей квартире.
Девушка посмотрела на меня и прыснула от смеха в полотенце, что было у неё в руке.
— Ты такой смешной! Тебе ещё газеты не хватает и очков на переносице. На моего папу был бы похож, когда он на маму сердится. Ха-ха!
— Что смешного? — насупился я. — Вчера детство кончилось! И отношения детские тоже.
— Так, мы и не дети уже давно, вроде, — продолжая улыбаться, сказала Лера. — По тебе вон, совсем не скажешь, что ты дитя.
Лера показала глазами на оттопыривающиеся спортивные штаны и снова прыснула в полотенце. Я нахмурился ещё больше, но не зная куда девать «демонстрацию» моего к ней «желания», которое возникло сразу, как только я проснулся и вспомнил вчерашние постельные сцены, спрятался за кухонный стол.
Честно говоря, проснувшись, я немного полежал и подумав, решил решительно поговорить с девушкой о «происшествии» по-взрослому. Однако теперь она сбивала меня своими насмешками с правильного настроя.
— Так же нельзя, ты понимаешь? А вдруг, кто-нибудь узнает? Это видно, когда люди, любят друг-друга…
— А ты меня любишь? — вдруг спросила она меня серьёзно. — Вчера ты что-то шептал совершенно невнятное. Как я тебя не пытала. Ты — точно японский шпион! Молчал, как партизан! Так любишь, или нет?