Ребята молча вытаращились на меня.
— А для этого нужна хорошая фонограмма, — закончил я свою мысль. — Я показывал вам, что могу сам сыграть и спеть практически любую песню, если я знаю слова, хе-хе, конечно. А если не знаю, то пусть играет фонограмма, а я буду открывать рот под чужой вокал. Но это совсем крайность. Поэтому, выберем те песни, фонограммы которых у меня уже есть. И их, откровенно говоря, дофига. Даже русских. Поэтому, если что вдруг пойдёт не так, включим фонограмму вашего инструмента и всё. Сейчас покажу.
Я достал из сегодня растаможенного ящика восьмидорожечный магнитофон, поставил на него бобину, включил воспроизведение. На ней я перепевал песни Любэ.
— Вот сейчас отключу одну дорожку с партией баса.
Звук бас-гитары пропал.
— Включу.
Появился.
— Минус ритм гитара.
Гитара смолкла.
— Минус барабаны.
Остался бас, голос и клавиши.
— Убираю бас-гитару и клавиши.
Мой голос исполнял песню про коня в поле.
— Мы запускаем фонограмму только с барабанами и играем, но знаем, что в любой момент можем включить любую партию. Понятно.
— Понятно, — сказал барабанщик. — Так я, что вобще не нужен?
— Почему? Я могу оставить только «бочку». Барабаны я обычно на две дорожки пишу. Басовый всегда отдельно. Он забивает остальное.
Пока разъяснял, песня закончилась.
— Хорошая песня, — сказал новенький Миша. — Но под неё танцевать как-то стрёмно. Выводишь так девчонку на танец, а звучит: «Выйду ночью в поле с конём…»
Все заржали. Я тоже.
— Действительно. Её просто на концерте испоолним. Потом разучим. Слушаем вот эту.
Заиграла песня «Атас»[43]. Постепенно лица у ребят вытягивались, они стали переглядываться, хмуриться.
— Что скажете? — спросил я по окончании.
— Почему это нет хлеба? — спросил Попков, пряча глаза. — Есть хлеб.
— Ты о чём? — невинно спросил я.
— Ну, ты поёшь, что хлеба нет, но полно гуталина. Ещё какого-то горбатого главаря приплетаешь.
— Кхе-кхе, — кашлянул и нахмурился я. — а что фильм «Место встречи изменить нельзя» на экраны ещё не вышел?
— Какой-какой?
— «Место встречи изменить нельзя». С Высоцким и Конкиным в главных ролях.
— Не-е-е-т, — удивлённо вытянули лица ещё больше ребята.
— Тьфу, ты! — сплюнул я. — Снимают ещё, наверное. Я сценарий читал и вот навеяло. Там милиционеры в сороковых — сразу после войны — ловят банду «Чёрная кошка», а у неё гловарь по кличке «Горбатый». Вот…
Семцов покрутил головой.
— Не поймут нас. Вот фильм выйдет, тогда, может быть.
— Да-а-а… Ну давайте следующую слушаем. «Дуся-спортсменка»[44] называется.
Начало вроде ребятам понравилось, потом они снова стали переминаться и переглядываться.
— Что опять не так? — нахмурился я.
— Ты, Пьер, только не обижайся… Грубая она какая-то, — сказал Семцов. — Девчонки могут обидиться. Я такую играть не буду.
— Дуся-агрегат, — сказал и хихикнул Попков. — Смешно.
— Уйдёт от тебя твоя Ирка, будет тебе «Смешно», — буркнул Семцов. — Моя — точно обидится. Она у меня ручным мячом занимается. И так стесняется своих мышц. А тут ещё я такой: «Ты агрегат, Дуся, Дуся, ты агрегат…»
— Её у него Дашкой зовут, а он её ласково Дуся называет, — пояснил Арбузов.
— Понятно, — насупился я. — Слушаем дальше. Песня называется «Клетки»[45].
Наблюдая за ребятами, негативного воздействия на них этой песни я не заметил.
— Прикольная песня. Это про хипарей, да? Про стиляг?
— Да, хорошая песня! И по прягать под неё можно. Ритм такой, заводной. Дальше давай.
— Ну, эта, точно не подойдёт, промотаю, — сказал я и потянулся к магнитофону.
— Да, чё ты? Пусть играет. Песни то хорошие, — сказал Борис Тихонов. — Только для танцев не подходят, а так… Клёвые песни. Давай послушаем, а?
— Ну, давай, — усмехнулся я и включил «Ночь»[46].
— Да-а-а, — протянул Семцов. — Песня — вещь, но грустноватая.
Они переглянулись с ребятами.
— Да-а-а, — протянул Семцов. — Песня — вещь, но грустноватая.
Они переглянулись с ребятами.
— Давай дальше.
— Короче, — не выдержал я. — Ставлю и слушайте. Пойду в столовку схожу.
— Что-то сегодня у меня всё желание репетировать пропало. Может, когда коржик в чаем съем появится — подумал я и включил магнитофон. Я начал знакомство студентов с «моими» новыми песнями с репертуара группы «Любэ» из хулиганства и из желания проверить их на «патриотизм». Естественно, было бы глупо рассчитывать на то, что песни этой группы подойдут для танцев. Под них и в наше время не особо танцевали.