Хотя… Почему «почему-то»? Хе-хе… Я специально попросил ребят из нашего «Рок-клуба», не участвовавших в выступлении, подежурить в зрительном зале. Да и дружинники были сориентированы заранее. В общем, последние четыре песни, сопровождались аплодисментами и криками: «молодцы!». А на «Не валяй дурака Америка!» многие подпевали припев. Мои «агенты влияния» начали подхлопывать ещё на «Давай-наяривай», а к концу нашего выступлениия у всех слушателей, никто так и не затанцевал «по-нормальному», на лицах появилось одухотворение и слёзы. Особенно, когда я всё-таки исполнил сначала «Ночь яблоком стучит в окно», а потом «Выйду ночью в поле с конём». Как не странно и удивительно, под неё много танцевали.
— Всё, друзья мои! На этом первый музыкальный вечер нашего «Московского Рок-клуба» завершился. Всем спасибо! Все свободны! — объявил я. — Спасибо за внимание. Ждём вас в гости! Приходите с идеями, песнями и просто так! Мы открыты каждую пятницу с шестнадцати часов. Не откажемся от вашей помощи в перенесении аппаратуры.
Помощников оказалось хоть отбавляй, около десяти человек. Почти все они оказались музыкантами, причём пятеро из них имели опыт игры на электроинструментах. Правда в школьных «деревенских» ансамблях, но для меня это не имело значения. У меня было, что дать каждому и что взять от каждого. Договорились, что они придут в понедельник и тогда мы «трезво» всё обсудим.
А мы с моими музыкантами решили завтра выехать на природу и пожарить шашлыки. Тут на Воробьёвых горах я знал отличные места. Знали их и ребята. На майские праздники сюда обычно многие москвичи ходили с семьями, с друзьями.
Все эти дни я заполнял холодильники. Сначала тот, что у меня был в комнате в общежитии. Потом тот, что стоял в моём кабинете в Театре, вчера я набил двухкамерный холодильник, прилетевший из Парижа. Я когда узнал, что мне придётся задержаться в СССР не на один год, попросил Джона Сомерсета отправить многое из моих, полезных мне здесь вещей. Даже здоровенный раскладной мангал, сделанный из толстостенного дюраля из которого на заводе «Rainbow» фрезеровали радиаторы под транзисторы, и двадцать штук шампуров, заказанных мной на том же заводе из полуторамилиметровой нержавейки. Просто я знал, что в СССР не у каждого есть шампуры, а не то что мангал. Кирпичи с собой в лес в рюкзаках возили. Хе-хе…
В том числе холодильник был забит разными пряностями, специями и одноразовой пластиковой посудой и контейнерами. Плюс на складе после растаможки лежало ещё много чего интересного, как, например апельсины, ананасы, манго, другие не скоро портящиеся фрукты. Близился Новый Год, а как я без подарков. А овощи и фрукты надо научиться хранить. А этому, как и всему надо было учиться. Тем более, что возможности складов СССР мне были известны. Вернее — невозможность сохранения чего бы то ни было. Вот я и завозил с Союз реф-контейнера, пока арендуя дорогущие складские площади аэропорта. Но в понедельник генерал обещал мне показать территорию одной незаметной воинской части, расположенном в южном Подмосковье. Совсем недалеко от Воробьёвых гор.
— Тут в посёлке Мосрентген, расквартирована в/ч 75384. Это первая отдельная стрелковая бригада охраны Министерства обороны СССР. Чуешь? Охраны! Во время Великой Отечественной войны воины батальона несли службу по охране Главного командования Красной Армии в осаждённой Москве и во время выездов представителей Ставки Верховного Главнокомандования на фронт. Когда по решению правительства из столицы в глубь страны были эвакуированы некоторые наркоматы и правительственные учреждения, часть личного состава убыла для обеспечения охраны вместе с ними. Там поставишь свои контейнера. Там много чего хранится интересного. Так что за свои фрукты-овощи не беспокойся. Кстати, получи документ прикрытия.
Генерал выдал мне красную корочку на которой было написано «Московский городской комитет КПСС». На левом развороте было написано: коммунистическая партия советского союза, московский городской комитет удостоверение № 3167, тов. Семёнов Евгений Семёнович, инструктор особого сектора, печать, подпись Гришина. Но правом развороте имелась моя фотография с печатью «Московский горком КПСС» с номером в правом нижнем углу, а слева имелась полоса с графикой как на сторублёвой или какой другой купюре бордово-коричневого цвета.
Увидев такую «ксиву», я охренел. А больше всего охренел от «своей» фамилии и имени «Семёнов Евгений Семёнович».