— Для чего нам этот сопляк? — недовольно спросил более молодой.
Грилле сделал обиженное лицо.
— Член гитлерюгенда не может быть сопляком. Кроме того, я командир роты и, следовательно, могу быть взят в вермахт в качестве ефрейтора!
— Ладно, — кивнул старший эсэсовец, — что же ты нам посоветуешь?
— Я думаю, — горячо продолжал паренек, кивнув в сторону Густава, — что он много дней болтался между нами и русскими. Может быть, он больше, чем предатель, возможно, он шпион?
— Предатель ли, шпион ли — теперь уж все равно, — недовольно проворчал шарфюрер, — по нашим следам уже идут русские.
Грилле задумчиво покачал головой и поднял свое хитрое лицо.
— Не знаю, — сказал он, — может, у него что-то есть в запасе. Было бы интересно узнать, кто он такой и зачем послан. Я бы отправил его в вышестоящий штаб.
— Поблизости ничего подобного нет и в помине.
— Ну, мое дело предложить, — заметил Грилле, — но, может быть, предоставить решение вопроса старшему по званию…
— Он не придет раньше чем через час.
— Час — это не так уж и долго.
Несколько секунд они стояли в нерешительности, пока наконец молодой шарфюрер не прикрикнул на Грилле:
— Не мели ерунды! Ты что, считаешь нас дураками?
— В конце концов, — высказал свое предложение обершарфюрер, — один час никакой роли действительно не играет. И вообще, я еще не завтракал. — Он повернулся к Густаву и приказал, ткнув дулом автомата в его рюкзак: — Сними-ка. И вынь все из карманов! — Потом кивком подозвал Грилле: — Отведи его в бункер и охраняй. Ты отвечаешь за него головой, ясно?
9
В бункере.
Густав в опасности.
Надежды на чудо-оружие.
«Я сделаю все, что ты скажешь».
Эсэсовцы забрали у Густава рюкзак и все мелкие вещи, которые он вытащил из карманов. Быстро осмотр«» это небогатое имущество, молодой эсэсовец расческу, пилочку и ключи бросил в кусты, а остальное спрятал. Густава куда-то повел парень из гитлерюгенда.
Джонни сначала стоял в нерешительности, а потом пошел следом за ними.
— И смотри, чтобы они не болтали между собой, — приказал шарфюрер.
— Ясно! — ответил через плечо Грилле.
Бункер оказался большой глубокой прямоугольной ямой, вырытой в земле, — стены которой были укреплены бревнами; сверху бункер перекрывали балки с наброшенными на них ветками, а сверху засыпанные землей. Вход в него оказался таким, что широкоплечий Густав с трудом протиснулся внутрь. Грилле уселся на грубую скамью. Автомат он положил себе на колени.
«Все вышло совсем не так, — думал Джонни. — А что, собственно, значит не так?» Он все еще никак не мог отделаться от неприятного ощущения, что, так или иначе, их путешествию скоро придет конец. В душе он не переставал удивляться тому, что, несмотря на все препятствия, им с Густавом удалось пройти немалое расстояние, миновав и посты, и дорожный контроль, и эсэсовцев, и полевую жандармерию.
Он устало опустился на землю недалеко от входа в бункер.
Утренние лучи солнца пробивались сквозь кусты и ветви деревьев, ложась пятнами на землю. Свет падал на вход в бункер и освещал часть помещения. Там, прислонившись к стене, сидел Густав. Вдруг мальчик всхлипнул. До сих пор он старался сдерживаться, а теперь слезы градом полились у него из глаз.
— Ну, только не реветь, — сказал Густав из бункера; его голос доносился словно из могилы.
— Что теперь с нами будет? — всхлипывал Джонни.
— Да, — вздохнул солдат, — похоже, что дела наши плохи.
— Они убьют тебя…
Густав ничего не ответил на это, только добавил:
— Тебе они ничего не сделают. Ты еще маленький. Если тебя спросят, сколько тебе лет, отвечай: только десять.
— Вам же было сказано не болтать! — вмешался Грилле.
— Это тебе не положено с нами разговаривать, — грубо оборвал парня Густав, — и вообще, мне наплевать на все ваши запреты!
Грилле внимательно рассматривал ствол своего автомата, затем зачем-то потрогал предохранитель. Его узкое лицо выглядело напряженным. Обычно живые глаза были неподвижно уставлены на верхушки сосен.
— Разреши нам убежать, — вдруг обратился к нему Джонни, — отпусти нас, пожалуйста.
— Ну и идеи у тебя, — невольно проворчал тот, — а что будет со мной, если вы убежите, а? Слышал: я отвечаю за вас головой!
Мальчик на миг задумался.
— Тогда идем вместе с нами, — неожиданно предложил он через минуту.
— Ты этого мне не говорил, я не слышал, — угрожающе отозвался Грилле.