— Ты спал как убитый.
Джонни поднялся, прикрывшись попоной:
— Сейчас я выйду.
— Не надо особенно спешить, — успокоительно произнесла девушка. Она уже успела забраться внутрь, и ей пришлось нагнуться, чтобы не задеть головой брезента. На плече у нее все так же висел карабин. В одной руке она держала котелок, в другой что-то завернутое в платок, Пригнув голову так низко, что коса ее свисала, цепляясь за солому, она подвинулась к нему ближе.
— Почему ты опять с винтовкой? — поинтересовался Джонни.
— Меня только что сменили с поста. Теперь у меня есть немного свободного времени.
Она поставила перед Джонни котелок. Потом развязала платок и достала из него кусок черного хлеба величиной с кулак и нарезанное ломтиками сало. При виде такого богатства у Джонни сразу же потекли слюнки.
— Подкрепись-ка для начала!
Мальчик не заставил себя долго упрашивать и тут же принялся за еду.
Девушка задумчиво разглядывала его.
— Ты больше не боишься нас, да? — спросила она резко.
Джонни снова потянулся к котелку, в котором был горячий чай. В ответ он слегка качнул головой и пробормотал:
— Нет.
— А вчера?
— Сначала очень, а потом чуть-чуть. — Он отправил себе в рот сразу два ломтика сала. — А теперь совсем не боюсь.
— Так говорят почти все…
— Кто именно?
Девушка не ответила. Джонни, не знавший, как истолковать ее молчание, продолжал жевать, пока на расстеленном платке ничего не осталось.
«Было бы совсем неплохо, — размышлял он тем временем, — если бы мне удалось пожить здесь несколько дней». И он сказал:
— Охотнее всего я бы остался здесь!
— Не пойдет, — заметила девушка.
— Почему?
— Наш командир против.
— Кто же ваш командир? Эта женщина в каске, что с санитарной сумкой?
— Тетя Даша? Нет, она наша санитарка.
— Может быть, старый солдат, который рубил вчера мясо возле кухни?
— Это дядя Коля, наш повар. А я имею в виду командира нашего санитарного подразделения. Он находится не здесь, а на перевязочном пункте, это где-то недалеко. Не знаю где. Мы вчера полдня его разыскивали. Но сегодня уж найдем обязательно.
— А почему вы его разыскивали? — спросил Джонни, опростав котелок. — Вы что, отстали?
— Мы отвозили раненых в тыл.
— На этих телегах?
— Не только, — ответила девушка и добавила: — На лошадях везде можно проехать, даже по самым плохим дорогам. Из-за дождя и талых вод все развезло до самого Одера. Да еще наши танки разъездили дороги. Но мы все-таки доставили всех раненых в полевой госпиталь. А теперь возвращаемся с лекарствами и перевязочными средствами к своим.
— А зачем вам эта кухня на колесах?! Ведь в ней можно готовить по крайней мере на двести человек!
— Это новая полевая кухня, — объяснила девушка, — старую разнесло снарядом. Хорошо еще, что дяди Коли в это время не было поблизости. А теперь у него современная кухня, в ней можно готовить чай и диетические блюда. Надо строго следить, чтобы больные и раненые получали только то, что им можно и нужно.
— У вас всегда много раненых?
— В последнее время много, — задумчиво отозвалась девушка, — особенно после того, как мы перешли Одер. И очень много погибает. И это незадолго до конца войны, когда мы уже стоим под самым Берлином.
— Сколько же километров осталось до Берлина? — спросил Джонни.
— Нашим осталось самое большее километров двадцать.
— Двадцать километров…
— Да. Может, даже меньше. Но бои будут длиться еще несколько дней или даже недель. И, к сожалению, еще будет много убитых и раненых. Фашисты огрызаются, как бешеные собаки. Но мы все равно свернем им всем шею.
— Фашисты, — задумчиво заметил Джонни, — вы все время повторяете это слово. Вот и ваш мальчик в форме назвал меня вчера фашистом…
— Петя еще маленький, ему только девять лет. Он особенно ненавидит немцев.
Джонни поднял глаза:
— А почему ты их ненавидишь?
Девушка оперлась на свой карабин и поднялась на ноги.
— У меня есть на это свои причины, — ответила она нехотя.
— Послушай, а как тебя зовут? — спросил вдруг Джонни.
— Это так важно?
— Меня зовут Иоганнес, — миролюбиво сказал Джонни, — но называют меня обычно Джонни.
Девушка покачала головой.
— Мне как-то все равно, как тебя зовут. Самое большее через полчаса ты уйдешь.
— И все же, — продолжал настаивать мальчик, — когда я буду думать о тебе, я буду хоть знать твое имя.
— Меня зовут Ганка. Теперь ты доволен? — резко ответила девушка.
— Ганка, — повторил Джонни, — чудесное имя. Звучит гораздо лучше, чем Лорелай…