Когда заходящее солнце начало отбрасывать длинные лучи света сквозь деревья, Бриджер привёл утолившую жажду команду к вершине небольшого склона.
— Здесь всё высохнет немного быстрее, чем в других местах, — сказал он. — Нет, извините, мисс Фридман, я понятия не имею, когда мы снова будем есть. Бананы не растут на соснах, знаете ли. Может быть, нам встретится ещё один летучемышоид. Теперь, если у кого-нибудь есть сухие спички, мы разожжём огонь.
Спички появились из карманов и сумок. Все оказались более или менее мокрыми. Даже рыбаки ничем не помогли. Когда несколько спичек было испорчено в попытках зажечь их о сырые коробки, Бриджер сказал:
— Что ж, мы не можем себе позволить тратить впустую запасы.
— Можно разжечь огонь, потирая палочки друг о друга, — отметил Збрадовски.
Хотя Бриджер в этом сомневался, учитывая царившую вокруг сырость, он не собирался отговаривать молодого человека. Барнс выстрогал ножом палочки, шпиндель и опору из упавших веток, смущённо признавшись, что в юности в Вермонте занимался резьбой по дереву. Один из сыромятных сапожных шнурков Морелли реквизировали, чтобы использовать в качестве «тетивы».
Збрадовски с неумолимой решимостью начал тереть палочки. Он всё крутил их и крутил; солнце зашло; появились звёзды, а результата всё не было. Холодный ветер никому не прибавлял оптимизма.
— Затея этого бойскаута — полная чепухня! — пожаловалась Элис Ллойд. — Чтобы такое сделать, нам нужен чистокровный индеец.
— Вот именно! — согласилась девица Хупер. — Этот большой настоящий мужчина — а-а — а-пчхи! — действует мне на нервы.
Збрадовски что-то проворчал, выпрямившись.
— Я сдаюсь! Кто-нибудь ещё хочет попробовать?
Шерер сказал:
— Абнер, вы возьмитесь… вы же бывали в полевых условиях.
— Да, — ответил Барнс, — но мне всегда хватало мозгов прихватить с собой футляр для спичек.
Некоторое время он крутил палочки, не добившись большего успеха. Шерер повторил опыт — с тем же результатом. Затем раздался голос:
— Можно я, пожалуйста — ик! — попробую следующим?
— Вы что, ещё не трезвый? — закричали сразу трое. Уилсон, слегка пошатываясь, прошагал к импровизированному огниву, повертел его в руках, обмотал тетиву вокруг большого пальца, а не шпинделя, и, наконец, устройство оживленно зажужжало. Он начал тереть… Затем Туми воскликнул с дрожью в голосе:
— Матерь Божья, неужели у него там огонь!
Уилсон крутил сильнее прежнего.
— Трут, давайте же его сюда, ребята! — потребовал он.
— Какой ещё трут? — спросил женский голос. Но Бриджер аккуратно всовывал расщеплённую березовую кору в отверстие. Уилсон крутил и дул, потом крутил ещё сильнее. Со своими неостриженными волосами и бакенбардами он в слабом красном свете напоминал гнома из «Песни о Нибелунгах». Появился первый жёлтый язычок пламени, который начал расти. Никто не произносил ни слова. Вскоре под деревьями потрескивал настоящий костер. Он зловеще шипел и испускал облака чёрного дыма, но кого это волновало?
Бриджер и Шерер, более-менее согревшиеся, подошли к гранитному хребту, который возвышался поодаль от лагеря.
— Если мы не раздобудем этой толпе еды, могут начаться проблемы, — сказал химик. — У мужчин не так всё плохо, но вот некоторые женщины уже начинают скандалить.
— Я мог бы сделать пару хороших стейков и кварту хорошего старого пива по рецепту из Милуоки, — ответил Шерер.
— А ты оттуда? — Шерер кивнул. — Я сам уроженец Сент-Луиса, — сказал ему Бриджер. — Я мог бы поспорить по поводу того, в каком месте делается лучшее пиво. Узнали что-нибудь из бумаг?
— Бумаг? А, вы имеете в виду бумаги Блоджетта… Я собирался вам сказать. Тут есть успехи.
— Кажется, он изучал процесс эстификации, то есть летней спячки, у Protopterus и Lepidosiren. Как вы, может быть, знаете, у всех рыб семейства двоякодышащих странный метаболизм. Например, во время эстификации они получают концентрированную мочевину в объёме, один процент которого убьёт большинство позвоночных. Кроме того, пока они спят в своих грязевых норах, катаболические процессы асимптотически уменьшаются. Кажется, они могут эстифицировать без какого-либо ограничения по времени, по крайней мере, обратное не было доказано в ходе экспериментов. Итак, Блоджетт искал регулирующий реагент, который контролирует скорость катаболизма, и он его нашёл. Он не смог получить вещество в чистом виде, но он кое-что о нем узнал. Кажется, это связано с семейством непонятных органических соединений, гексил-амино… амино… проклятье, я сдаюсь! Мои познания в химии не так уж хороши! Тем не менее, речь идёт о штуках, которые тот парень, Канзаки обнаружил в 35-м году.