— А надо? — засомневался Джон.
— Очень! — подарила она парню ещё одну очаровательную улыбку.
За второй дверью налево Джонни встретил незнакомый, очень серьёзный моложавый офицер. Джон предъявил удостоверение, расписался в журнале и прослушал коротенькую вводную лекцию-инструктаж об опасности коммунистической пропаганды. Джон пообещал офицеру немедленно докладывать, если что, и, наконец-то, был отпущен. Покинув кабинет, Джон подумал, что Дэн не так уж и не прав, хоть и дурак, конечно. Более-менее разобравшись с военными перспективами и коммунизмом, Джонни отправился на КПП, разъяснять полицейское волшебное заклинание.
Ему повезло застать на посту Карла, Джон легко узнал его по выражению придурковатой преданности на лице. То был нормальный с виду парень, но обернулся, узнал Джонни… и он его сразу вспомнил.
— Карл? — уточнил он на всякий случай.
— Так точно, господин Ха-ня! — обрадовался тот как родному.
Джонни припомнилось, как его назвал нездоровый полицейский чин. Спохватившись, Джон достал солдатскую книжку, открыл — точно Джон Ха-ня, блин!
— Что вы, господин Ха-ня! Папа ваш, когда уезжал, рассказал, что лично вас служить доставил. Такой патриот! А вы домой? Я-то ничего, как вам угодно, папе вашему моё почтение и…
— Что?
— Может, у вас случайно пропуск имеется? Я б с радостью отметил только, и всё.
— А я и не знал, что пропуск нужен! Но ты, дружище, не переживай, я тебя подводить не стану.
— Очень вам благодарен, господин Ха-ня!
— Правда? Тогда зови меня Джоном, хорошо? И, Карл…
— Да, господин Джон? — выразил Карл преданность вплоть до готовности к самопожертвованию.
— Не рассказывай никому про папу. Ты меня, вообще, не видел. Лады? — спросил Джон, с какой только мог серьёзностью. Лицо Карла неуловимо смягчилось, фигура отекла в положение «вольно».
— Лады, — человеческим голосом ответил принявший нормальный человеческий облик Карл.
— Бывай, — простился Джон с новым другом, направляясь обратно в расположение.
— Пока, — услышал он задорный голос паренька.
Джон решил, что хватит с него впечатлений за день и был даже согласен послушать Дэна в уютной фотолаборатории. Но, увы — военная жизнь непредсказуема, и пришлось ему снова хлебнуть мудрости от господ резервистов.
Сборный мобилизационный пункт был поражён вспышкой унтер-офицерской инфекции. Как у них водится, сами собой повсюду появились сержанты в самых тяжёлых формах. Джон был остановлен одним из них за не отдание чести и направлен на работы в сборном трудовом отряде бойцов, назначенных в провинившиеся. Джонни возражать не стал — раз сержант считает, что он виноват, ну и пофиг. Отряд под командой унтера стадом протопал к ближайшим развалинам. Там уже кипела работа. Бойцы разбирали завалы, стаскивали обломки в кучи, грузили самосвалы. Умные резервисты приступили к труду, Джонни занял оборону — присел в тени, прислонившись к стенке. Бойцы, неодобрительно поглядывая на него, критиковали его гражданскую позицию, взывали к патриотизму и любви к Родине.
Джон благодарно внимал мудрость народную почти в полной уверенности в том, что с этими людьми он в бой не пойдёт. Оставались лишь сомнения по поводу сержанта. Тот тоже наблюдал за Джонни, ожидая, видимо, пробуждения его совести. Или внятной реакции бойцов на этакое хамство. Но вызывающая сцена неприлично затягивалась, разлагая только зарождающуюся воинскую дисциплину. Сержант решительно подошёл к Джону и презрительно властно скомандовал, — встать!
— А то чё? — брезгливо бросил Джонни, как сплюнул. Этот человечек в военном мундире рассказал о себе всё, что могло быть ему интересно, одним только словом. Просто произнеся его. Джон с неожиданной теплотой вспомнил Цербера — вот бы порадовался бродяга его поведению! Молча.
— Да я! Тебя! В трибунал! — продолжил смешить его клоун с сержантскими лычками.
Джонни одним упругим движением встал и пошёл прочь, не оглядываясь.
— Стоять! Фамилия! Из какого он отряда? — заверещало сзади, безнадёжно проваливая тест на профпригодность. Осталось только проявить острую интеллектуальную недостаточность, что недоунтер не преминул сделать. Джон зашёл в проходную парадную заброшенного дома. За спиной решительно затопало, и он запустил обломок кирпича через плечо, на звук, самому было интересно.
— Хм, точно в тыковку, — подумал довольный собой Джон, проверив у контуженного сонную. Жить будет. Споткнулся, упал, ударился, с кем не бывает?