Джонни повернул голову туда же, куда незнакомец, и увидел, как торнадо затихло, испарилось, и по белому пространству побежали линии. Появилась узкая улочка среди старых зашарпанных домов, кругом валялся выпотрошенный из чёрных пакетов мусор, и всё обильно смачивала морось. Темно и мокро. Пошатываясь, по улочке брёл мужчина, одной рукой он опирался о стену дома, а в другой держал телефон.
Джонни сразу понял, что это — он. В памяти всплыла недавняя ссора с Энни. В тот вечер она подошла к нему и села рядом, положив свои тонкие руки поверх его. Кажется, она похудела, да и лицо было бледное и уставшее. Дорогой, как у тебя дела с поисками работы? — робко спросила она. Нам скоро нечем будет оплачивать счета и не на что купить продуктов. Пожалуйста, поскорей найди работу, тихо добавила и поджала губы. От этих слов в его душе запылал огонь злости: она словно насмехается над ним, окунает его лицом в грязь, повторяя эти слова день ото дня.
Он вскочил на ноги и высказал ей всё — всё до единого — что думает, и не важно, что уже ночь, что Ребекка может проснуться и снова заплакать. Но первой заплакала Энни. Утирая слёзы, она дрожащим голосом рассказала, как ей стало тяжело, — и это не из-за того, что не хватает денег и все силы идут на уход за ребёнком, а из-за того, что она больше не чувствует крепкого плеча мужа: его попросту нет, как, впрочем, и самого мужа.
Злость превратилась в обиду. Он делает всё, чтобы найти эту сраную работу, а ему говорят, что он бесполезный муж! Она вообще понимает, что несёт?! Удар по щеке — комнату заполнила тишина, только за стенкой раздавался протяжный плач Ребекки. Джонни смёл со стола тарелку с недоеденным ужином; посуда разбилась прямо у ног Энни, а еда уродливой кляксой распласталась по полу. Джонни что-то прошипел Энни в лицо, сорвал с вешалки куртку и оглушительно хлопнул дверью.
Раздались скрежет тормозов и завывающий сигнал клаксона, и Джонни заметил, как на него — промокшего под дождём Джонни, вышедшего на дорогу, — летит джип. Его сбили, как шарик клюшкой для гольфа, и он отлетел, покатился по мокрому асфальту и замер, походя на выброшенную тряпичную куклу. Машина чудом свернула в сторону, остановилась, не наехав на сбитое тело. Из салона джипа выскочил водитель, подбежал к Джонни, спрашивал, в порядке ли он, щупал пульс. Но лужа крови, мешаясь с водой, багровыми ручейками стекала в канавы, а тело лежало так же неподвижно в неестественной позе и не отзывалось на прикосновения и крики водителя.
Джонни вздрогнул и испуганно взглянул на парня, сцепившего руки за спиной и всё ещё наблюдающего, как шокированный водитель дрожащими пальцами набирал номер «скорой помощи».
— Это твой конец. Тебя больше нет там, куда ты хочешь вернуться, — раздался спокойный голос парня. У Джонни заныло в груди, а из лёгких будто выкачали весь воздух. — Но ты хочешь вернуться…
— Хочу… Я не могу оставить её одну.
— Твою жену Энни? Да, понимаю… Уверен, она ждёт тебя.
Тёмная улица, обливаемая дождём, вновь поменялась. Мокрый асфальт превратился в коричневый пол, а разрисованные граффити стены домов — в тесную комнату с выросшими, словно грибы, вещами. Джонни не мог не узнать свою квартиру. Он вспомнил, как торговался за этот старый обеденный стол с одним вредным стариком, которому уже давно пора было бы помереть; каким серьёзным решением было купить этот диван; как пролетали здесь летние ночи рядом с любимой, такой красивой и счастливой.
Джонни вздрогнул, когда увидел её. Энни сидела на подоконнике, кормила Ребекку грудью и всматривалась в темноту ночи. Она, печальная и взволнованная, ждала его прихода. Всегда, когда Джонни переступал порог дома, она отходила от окна и нежно целовала его в губы, но этой ночью он уже долго не возвращался. И это беспокоило её.
— Ты действительно хочешь вернуться к ней, да, Джонни? Ты ведь её сильно любишь и хочешь быть рядом?
— Да… — прозвучал ответ сразу на два вопроса.
— Тогда… что если я дам тебе шанс? — Джонни взглянул на мраморное лицо парня. Большие, жёлтые глаза прожигали его пристальным, заговорщическим взглядом. — Посмотри вокруг. Что ты видишь?
Вокруг Джонни яркими вспышками рождались островки мест и людей. Среди изумрудных газонов на фоне Пизанской башни в забавных позах фотографируются толпы туристов; молодые сёрферы покоряют пенистые волны океана; счастливые семьи любуются цветением сакур и угощают друг друга чаем и сладостями; сухенький старик, закинув удочку, сидит на берегу озера и изредка шевелит усами, дремля. Джонни смотрел то вправо, то влево, и что-то сжималось у него в груди. Он всегда хотел так же, хотел, как эти люди, быть счастливым и беззаботным.
— Это мир, полный шансов, которыми ты не смог воспользоваться, — продолжал говорить парень. — Ты так и не стал тем, кем хотел. Жаль, ведь ты был хорошим парнем. Но знаешь… — помолчав, сказал он, — возможно, я смогу помочь тебе.
— Это правда возможно? — В глазах Джонни зажёгся маленький огонёк надежды.
— Да, возможно. Но только при условии, что у тебя кое-что есть.
— И что же это?.. — неуверенно спросил Джонни.
Парень улыбнулся — что-то загадочное и пугающее было в этой улыбке — и указал на грудь Джонни. Джонни коснулся указанного места и почувствовал под тканью рубашки небольшой, еле ощутимый бугорок. Дотронулся до нитки, висевшей на шее, потянул её вверх, и из-под рубашки вынырнул маленький кулон. Он был не больше ногтя большого пальца руки, но от него будто исходили тепло и мягкий свет.
— Если говорить максимально просто, то… это твоя душа, — сказал парень, когда Джонни с немым вопросом на лице посмотрел на него.
— Душа… — задумчиво повторил Джонни и ещё раз взглянул на кулон. — Такая маленькая?..
— Размер души зависит от многих факторов. Впрочем, радуйся, что она у тебя вообще есть. Пусть и такая маленькая.
— А как моя душа поможет мне выбраться отсюда? — спросил Джонни после минутного раздумья в тишине.
— О, всё очень просто! — воскликнул парень. Он резко приблизился к лицу Джонни — в его глазах промелькнуло что-то страшное, безумное — и произнёс: — Просто давай договоримся, что я сейчас в тайне ото всех возвращаю тебя домой, к твоей жене и маленькой дочке, а когда придёт твоё время, ты отдашь свою душу мне.
— Когда придёт моё время? — недоверчиво переспросил Джонни.
— Именно. Ты ведь не думаешь, что будешь жить вечно, не так ли? Все когда-нибудь да умирают: таков закон жизни. Но, Джонни… — парень положил руку на плечо Ринго, и тот почувствовал, как слабое чувство отвращения разливается по его телу. — Тебе ещё рано умирать. И я уверен, твоё присутствие здесь — ошибка. Кто-то перепутал тебя с настоящим смертником, понимаешь?
— Н-не совсем… Я всё ещё не до конца понимаю, что это за место… и кто ты тоже.
Парень тяжело вздохнул и, покачав головой, устремил пристальный взгляд прямо в глаза Джонни. Ты мне начинаешь надоедать, говорил этот взгляд.
— Хорошо, — чуть ли не прошипел парень, — я объясню тебе. — Это место, — он демонстративноразвел руками, — небытие: не Рай и не Ад. Сюда попадают те, кто должны были жить, но по некоторым обстоятельствам внезапно умерли, словом — ошибочные смертники. Ты один из таких. И именно перед тобой, Джонни, предстал я, верный слуга, способный выполнить любое твоё желание. Не за бесценок, конечно, — парень довольно хмыкнул, — но это всяко лучше, чем иметь дело с крылатыми наглецами, поверь мне на слово. Они очень фанатичные и смертельно скучные зануды. В отличие от меня, да, Джонни?