Сэм Адамс, мечтавший выспаться накануне своего отъезда в Филадельфию, слегка улыбался, кивая седой головой как бы в знак одобрения. Он скучал. Не всё ли равно, думал он, что скажет Джеймс Отис, даже если на него и нашло просветление?
Но ясное, отзывчивое лицо Джозефа Уоррена пылало. Казалось, факел, о котором говорил Отис, отражался в его глазах.
— Мы счастливые люди, — сказал он вполголоса, — ибо нам есть за что умирать. Не всякому поколению выпадает эта честь.
— Наполни мне кружку, мальчик, — сказал Отис, обращаясь к Джонни.
Он выпил её до дна, вытер рот тыльной стороной ладони и только тогда снова заговорил. Все молча ждали. Он всех словно околдовал — и не впервой!
— Говорят, — начал он, — что я потерял свой ум после того, как этот чиновник на таможне стукнул меня по голове. Ведь вы так думаете, мистер Сэм Адамс, не правда ли?
— Что вы, мистер Отис!
— Иные из нас отдадут свой разум, — продолжал он, — иные — имущество. Слышите, Джон Хэнкок, имущество! Или жалко? Отдавать свои серебряные сервизы, выезд, коней, золотые пуговицы на расшитых камзолах и кое что ещё…
Хэнкок взглянул Отису прямо в лицо, и Джонни ощутил вдруг прилив тёплого чувства к нему.
— Я готов, — сказал Джон Хэнкок. — Обойдусь без всего этого.
— А тебе, Поль Ревир, которого бог создал для серебра, а не для войны, тебе придётся отказаться от своего серебряного литья, от любимого дела.
Ревир улыбнулся:
— Всему своё время. Время лить серебро и время лить пушки. Если это и не сказано в священном писании, то по недосмотру.
— Доктор Уоррен, у вас молодая семья. Вы отлично понимаете: если вас убьют, ваши близкие могут умереть с голоду.
Уоррен отвечал:
— Я знаю. Я думал об этом.
— А ты, Джон Адамс? У тебя, я заметил, набирается изрядное число клиентов — из тех, кстати, что ты отбил у меня. Ну, да ладно! Каждый отдаст что может, а некоторые, — тут он посмотрел в упор на Рэба, — некоторые отдадут свою жизнь. Все годы своей несостоявшейся зрелости. Умереть молодым — это не только умереть; это значит — потерять большую часть своей жизни.
Рэб смотрел Отису прямо в глаза. Он стоял, скрестив руки на груди. Голова его слегка откинулась назад, рот чуть раскрылся, словно он хотел что-то сказать. Но он не проронил ни слова.
— Да и ты, мой старый друг — или старый враг? Как мне назвать тебя, Сэм Адамс? Даже ты отдашь лучшее, что у тебя есть, — твою страсть к интриге. Отправляйся себе в Филадельфию. Пускай им пыль в глаза, нажимай на все кнопки, дёргай за все проволочки. Ступай, ступай! И да сохранит тебя бог. Ты нам нужен, Сэм! Мы должны пойти войной. Ты будешь играть предназначенную тебе роль… — но за что мы воюем… о том тебе не дано знать.
Джеймс Отис встал, голова его почти касалась балок, которые пересекали потолок чердака, придавая ему форму шалаша. Отис раскинул руки.
— Всё гораздо проще, чем вы думаете, — сказал он. Он поднял руки и упёрся ими в балки. — Мы отдаём всё, что имеем, — жизнь, имущество, спокойствие, своё уменье, — мы сражаемся и умираем за самое простое: за то, чтобы человек мог выпрямиться во весь свой рост.
Он коротко кивнул головой и исчез.
Джонни стоял рядом с Рэбом. Ему стало не по себе, когда мистер Отис сказал: «иные отдадут свою жизнь» — и посмотрел в упор на Рэба. Отдать жизнь за то, чтобы «человек мог выпрямиться во весь свой рост».
Сэм Адамс снова оказался в центре внимания. Он опять стал застёгивать свой сюртук, собираясь уходить, но на прощание повернулся к Ревиру:
— Ну вот, теперь, когда он ушёл, мы можем с вами обсудить предложенную вами систему разведки в Бостоне.
Поль Ревир, как и друг его Джозеф Уоррен, всё ещё находился под обаянием Джеймса Отиса.
— Я никогда не думал об этом так, — сказал он, не отвечая на слова Сэма Адамса. — Мой отец, как вы знаете, был вынужден бежать из Франции из-за тамошней тирании. Он был тогда ребёнком. Я буду сражаться за этого ребёнка… чтобы ни один запуганный ребёнок не был вынужден бежать из своей страны ни из-за своей расовой принадлежности, ни из-за вероисповедания.
Но он тут же взял себя в руки и принялся в ответ на замечание Сэма Адамса развивать свою мысль о том, как наладить разведку.
В ту ночь Джонни слышал, как Рэб, обычно спавший как сурок, ворочался с боку на бок.
— Джонни, — окликнул он его наконец, — ты не спишь?
— Нет.
— Как это он сказал?
— «Чтобы человек мог выпрямиться во весь свой рост».
Рэб вздохнул и перестал ворочаться. Через несколько минут он уснул. И, как это часто случалось и прежде, младший из двух мальчиков долго ещё лежал в темноте с широко открытыми глазами.
«Чтобы человек мог встать во весь свой рост».
Он никогда не забудет Отиса, как он стоял, упёршись руками в балки, которые мешали ему выпрямиться во весь его рост.
Чтобы человек мог выпрямиться, только и всего.
И это странное новое солнце, поднимающееся с запада! Солнце, которое озарит мир будущего.
IX. Красный поток
1
В ту осень Поль Ревир наладил систему разведки. Он сколотил ядро, собрав со всех концов Бостона человек тридцать ремесленников, преимущественно мастеров. У каждого из них под началом были ученики и подручные, те имели многочисленных друзей, а у друзей, в свою очередь, были друзья. Таким образом паутина, сотканная из глаз и ушей, была настолько разветвлённой, что стоило какому-нибудь английскому солдату сказать, что он намерен купаться в крови янки, стоило парочке молодых офицеров подвыпить в «Чёрной королеве» и вилкой на скатерти начертать план кампании, родившийся в их хмельных головах, как это тут же становилось известным. Разведчики Ревира замечали, какие именно полки и в какой именно части Бостона несут караульную службу, какие укрепления возводит Гейдж для защиты своих солдат на случай, «если ворвётся провинция».
Все эти сведения, важные и неважные вперемежку, доставлялись кружку тридцати, которые тайно встречались в «Зелёном драконе».
То обстоятельство, что у конторы «Наблюдателя» так часто можно было видеть главарей партии вигов, не могло пройти незамеченным — об этом уже поговаривали. Но никто не обращал внимания, когда тридцать человек, занимающих гораздо более скромное положение в обществе — люди вроде серебряных дел мастера Поля Ревира, маляра Томаса Крафтса, винокура Чейса, — собирались в кабачке «Зелёный дракон». Этот каменный трактир принадлежал масонам.[19] Большая часть его посетителей были масонами. Что особенного в том, что они там встречались со всей таинственностью, какая принята между членами масонской ложи?
Каждое собрание начиналось с того, что участники, положив руку на библию, клялись сохранить в тайне эту встречу и все полученные сведения относительно планов англичан сообщать лишь четвёрке признанных вождей бостонских вигов: Сэму Адамсу, Джону Хэнкоку, доктору Уоррену и доктору Чёрчу. Почти все остальные виги, из ведущих, опасаясь преследований, к этому времени покинули Бостон.
Джонни всё, что ему удавалось узнать, сообщал обычно Полю Ревиру или доктору Уоррену. Ему было дано специальное задание: не выпускать из поля зрения полковника Смита и других офицеров 10-го полка, расквартированного в «Чёрной королеве». Благодаря тому, что Гоблин стоял в конюшне этой гостиницы, Джонни мог околачиваться во дворе, возле конюшен и кухни, не возбуждая ничьих подозрений. Он был в хороших отношениях с английскими конюхами, а с конюхом самого полковника, Давом, — просто в близких. С точки зрения разведки это была большая удача.
— Смотри, Джонни, не теряй своего Дава из виду, — наказывал Поль Ревир: — ведь, если англичане надумают начать наступление, очень возможно, что конюху полковника это будет известно заранее.
Изо дня в день Джонни следил за приказами, которые отдавались по 10-му полку: он знал, что за остальными десятью полками, расквартированными в городе, так же пристально следят другие мальчики, мужчины, женщины и даже девочки. Благодаря Лидии, красивой чёрной прачке в «Королеве», у Джонни глаза и уши проникали до самых офицерских спален, и, когда он помогал ей развешивать бельё, она ему рассказывала всякую всячину, по большей части чепуху. Но вот как-то она вызвала Джонни из конюшни, где он чистил Гоблина.
19
Масоны — члены «Братства Свободных Масонов» (буквально: каменщиков). Цель их — «нравственное совершенствование». Организации масонов возникли в XVIII веке в Англии. Ритуал их собраний отличается таинственностью.