«Скажи мне, Василий, - внезапно сказал Барнисек, - что ты думаешь о Соне?»
Руки были на коленях, через боковое окно смотрел на трафик. «Я ее еще не видел», - сказал я. «Она звонила, но мы еще не виделись». Я посмотрел на Барнисека.
Он приподнял брови. «Как у меня дела, Василий? Тебе не нужна женщина? Вы делали что-нибудь еще в Америке, кроме своей миссии? В его голосе не было юмора, хотя он улыбнулся.
Я долго смотрел на Барнисека, прежде чем что-то сказал. «Михаил, я не вижу смысла в этих вопросах. С тех пор, как я вернулся, вы ведете себя подозрительно. Я хотел бы знать, почему. '
Серж взял меня за руку и мягко сжал. Как будто он пытался меня о чем-то предупредить. Я проигнорировал это.
Последовательная проверка выглядела неудобной. Он почесал горло. «Друг Василий, я не понимаю, почему вы думаете, что я в вас сомневаюсь. Вам определенно нечего скрывать, не так ли?
«Сделаю я это или нет - ваше дело. Я понимаю, что между нами есть трения, но если вы продолжите задавать вопросы, я передам их в Кремль ».
Барнисек облизнул губы. «Послушай, Василий, почему ты думаешь, что между нами есть трения? Я всегда думал, что мы самые близкие друзья ».
«Может быть, я недооценил тебя, Михаил. Я подожду.
Остаток пути прошел в неприятной тишине. Серж дважды пытался завязать разговор, но быстро сдался.
Тишина продолжалась, даже когда машина высадила нас перед театром. Перед театром выстроилась длинная очередь, которая исчезла за углом. Это был ряд из четырех человек шириной. Михаил, Серж и я прошли через это и вошли без труда.
Вестибюль театра был полностью красным - красная ковровая дорожка, красные стены, красный потолок. Огромная хрустальная люстра раскинулась на большей части потолка. Серж подвел нас к лифту, который доставил нас в наш домик. Даже внутри лифт был покрыт красным бархатом.
Когда мы встали, я заметил, что слабо улыбаюсь. Жители России-матушки не могли позволить себе телевизоры или машины, а зачастую и хорошую одежду, но расходы на балет, театр балета покрывались легко. Средства на строительство красивых театров всегда были в наличии.
Когда лифт был наверху, Михаил извинился за то, что пошел в . Мы с Сержем прошли по толстому ковру в нашу ложу. Вдруг Серж взял меня за плечо. Я спросил. - "Мы в порядке?"
Но было что прочитать на его красивом лице, выражение озабоченности. «Василий, - сказал он спокойным тоном, - разве вы не это имели в виду, когда сказали, что позволите в Кремле говорить о Михаиле?»
«Мне достаточно его настойчивого мужества. Если он подозрительный, почему он не сообщает это мне? Для чего все эти вопросы? »
Серж снисходительно рассмеялся. «Вы должны понимать, что Михаил не такой, как вы или я. В вузе не учился, и попал в армию. Мужчина невероятно амбициозен. Он сделает все, чтобы двигаться вперед. Вы знаете, он завидует вашему положению, он хочет занять ваше место в Кремле. То, что он зашел так далеко со своим ограниченным интеллектом, является комплиментом его амбициям.
Конечно, он безжалостен. Если он хочет опозорить вас в Кремле, он не подведет ».
Я улыбнулся в ответ. «Серж, ты только что дал мне отличный повод доложить о Барнисеке в Кремль. Здесь нет места мелким ссорам и амбициям. Мы все работаем ради одного дела, товарищ ».
- Тогда я прошу вас подумать об этом. В таком случае должны ли мы ограничиться методами Барнисека? »
Некоторое время я молчал. «Отлично», - твердо сказал я. 'Мне
подумаю над своим решением. Может быть, это все еще может быть веселый вечер ».
«Поверьте, видеть танец Иринии - удовольствие для всех».
Мы выбрали места. Барнисек вернулся, и когда мы сели, оркестр начал настраивать инструменты. Места вокруг нас заполнились, и оркестр сыграл несколько произведений. Потом начался балет.
Когда занавес открылся, в аудитории воцарилась тишина. Это была не внезапная тишина, а скорее суматоха, которая перешла в несколько разрозненных разговоров, потом ничего больше. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем занавес был открыт. Свет медленно потускнел. Я почувствовал, как Серж толкнулся на кончик стула. Прожекторы скользили по танцорам на сцене. Казалось, публика затаила дыхание. Оркестр играл тихо, а несколько танцоров кланялись, кружились и прыгали. Затем они внезапно остановились. За кулисами они протянули руки налево. Оркестр поставил легкую и веселую мелодию.