«Так ты с ним встречаешься? С тем парнем из клуба вчера вечером?»
«Хм. Может быть», — говорит она, пожимая плечами. «Я могла бы узнать, есть ли у него друг для тебя?»
«Я в порядке». Ну, я был бы в порядке, если бы Макс не был таким благородным и дерьмовым. Вся его моя любовь — это не та любовь, которая тебе нужна, это очень раздражает. Что, черт возьми, это вообще значит? Я почти уверена, что смогу справиться с его большой долей любви.
«Тебе стоит пойти с нами на двойное свидание. Дать тебе возможность попрактиковаться в некоторых навыках, прежде чем ты встретишь парня, который тебе действительно понравится», — предлагает Моник.
«Но разве не здорово практиковать навыки с парнем, который тебе нравится?»
Она смеется. «Боже, Джоуи, какая ты наивная».
Мои щеки вспыхивают от смущения. Я так жалею, что сказал ей, что я девственница. Думаю, сейчас ключевое слово — «была» — не то чтобы я сказала это Моник. Но я ненавижу, как она использует отсутствие у меня сексуального опыта, чтобы заставить меня чувствовать себя ребенком.
«Ты могла бы хотя бы немного попрактиковаться в минете. Так ты не будешь выглядеть полной неудачницей, когда наконец трахнешься с парнем. Ты сможешь удержать его интерес своими оральными навыками, даже если не знаешь, что делать, когда дело доходит до траха».
Я смотрю на нее, и на секунду мне кажется, что она шутит, но она серьезна. «Ты думаешь, парни действительно будут беспокоиться о том, что я неопытна?»
Она фыркает. «Парням нужна девушка, которая знает, что делает, а не та, которую им придется учить основам».
Я не думаю, что Макс заставил бы девушку чувствовать себя плохо из-за неопытности. Я имею в виду, что он даже не знал, что я девственница, пока я ему не сказала, так что это не могло быть так очевидно.
«Да, я думаю, я просто подожду, спасибо», — говорю я ей с приторной улыбкой.
«Твоя потеря».
Я откидываюсь на спинку дивана и улыбаюсь, потому что Моник только что подала мне потрясающую идею.
ГЛАВА 11
Макс
Сейф в кабинете Данте — огромная старая штука, которая стояла еще со времен его деда. В свое время она была передовой, но теперь она устарела и нуждается в обновлении. Думаю, она служит определенной цели — не пускает большинство людей. Не помню, когда я в последний раз заглядывал туда. Не уверен, что когда-либо обращал внимание на то, что там лежит. Деньги? Важные бумаги? У меня есть коды, чтобы открыть его. Вот насколько он мне доверяет. Если бы он вошел сюда и обнаружил меня с головой в этом сейфе, он бы ничего не подумал. Вот почему даже мысль о том, чтобы заглянуть внутрь, когда его или Лоренцо здесь нет, заставляет бегать мурашки у меня по коже. Это даже не должно было прийти мне в голову, но эта история с Кристин и Вито постоянно меня грызет. Что, черт возьми, за видеозапись у Вито? Знают ли об этом Данте и Лоренцо? Может, мне просто спросить их?
Я пообещал своей младшей сестре, что не скажу им о ее существовании или о том, что она в Чикаго, но это было до того, как я узнал, что у моего давно потерянного дяди может быть видеозапись Моретти, замешанного в убийстве. Учитывая, что я так хорошо знаю Данте и Лоренцо, я думаю, что это, вероятно, как-то связано с их отцом. Но я не могу скрывать это от них дольше. Мне все равно, сказал ли отец Кристин ей, что Моретти нельзя доверять, они — единственная семья, которая у меня когда-либо была, и у меня никогда не было ни единой причины сомневаться в них.
Я не заглядываю в сейф. Это было бы предательством их доверия ко мне. Вместо этого я кладу документы, касающиеся нового казино, на стол Данте и выхожу из комнаты, закрыв за собой дверь. Вытянув шею, я вздыхаю, когда она шелкает. Черт, мне нужно избавиться от части этого напряжения, которое я держу в себе. Прошло два долгих дня с тех пор, как я трахал Джоуи Моретти, и я не могу перестать думать о том, как хорошо она чувствовалась и как хорошо было бы снова погрузиться в неё. Еще один раз.
Она здесь? Обычно я знаю каждый ее шаг, но с той ночи я отступил. Это меньшее, чего она заслуживает.
«Эй, придурок», — звук ее голоса заставляет меня замереть.
Я оборачиваюсь и вижу, что она стоит в дверном проеме кабинета, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди.
Я шагаю обратно по коридору к ней. «Придурок?»
Она одаривает меня озорной ухмылкой. «Хм. Типа того».
«И почему это, Джузеппина?»
Ее черты лица мрачнеют. «Не называй меня так, Макс». Она ненавидит свое полное имя и настаивает на том, чтобы ее называли Джоуи с того момента, как научилась произносить это слово.