Выбрать главу

Первое посольство Боккаччо было в Романью; но какова была его цель, остается неизвестным. Затем ему, тоже с неизвестной целью, было поручено съездить в Равенну: предлогом же для этой поездки послужило доставление десяти золотых гульденов, неизвестно кем посланных, дочери Данте, жившей в равеннском монастыре Св. Стефана.

Эта поездка была предпринята им в конце 1350 года, а незадолго до нее или вскоре после нее Боккаччо принимал у себя приехавшего в то время во Флоренцию Петрарку.

Петрарка, отправляясь осенью 1350 года в Рим, направил свой путь через Флоренцию, в которой он до тех пор еще никогда не был, так как родился и вырос в изгнании. Боккаччо, узнав об этом, послал ему навстречу приветственное стихотворение на латинском языке, а затем и сам лично вышел встречать его у городских ворот. Эта первая встреча произошла в сумерки холодного октябрьского дня, но она навсегда сохранилась в памяти обоих поэтов как светлое воспоминание, и Петрарка с любовью упоминает об этой счастливой минуте в одном из писем к Боккаччо, написанном десять лет спустя. Петрарка остановился во Флоренции в доме Боккаччо и пробыл здесь несколько дней, а может быть, и несколько недель. Это пребывание доставило, конечно, обоим огромное умственное наслаждение, потому что оба знали и ценили сочинения друг друга, у обоих были одинаковые взгляды на жизнь, на предметы искусства, на науку, одинаковые стремления. С тех пор между ними завязалась и укрепилась та дружба, которая никогда не омрачалась ни малейшей тенью недоразумения или зависти. Здесь, конечно, надо отдать справедливость мягкому, податливому характеру Боккаччо, умевшему добровольно подчиниться Петрарке, столь высоко ценившему свою славу и свое значение; а с другой стороны, и Петрарка был настолько тактичен и деликатен, что никогда не давал почувствовать своему другу в резкой форме свое действительное или воображаемое превосходство.

По приезде из Флоренции в Рим Петрарка написал Боккаччо длинное письмо, и с тех пор между ними началась постоянная переписка, носившая всегда характер не только обмена мыслей между двумя учеными и поэтами, но и дружеских бесед о чисто домашних интересах. Когда Петрарка писал к Боккаччо, он сходил со своего пьедестала и снимал свой венец славы.

Во время начала этой дружбы Петрарке было 46, а Боккаччо 37 лет, следовательно, оба были в таком возрасте, когда характер человека уже вполне сложился, и влияние друг на друга не может быть значительным. Тем не менее, если в области поэзии оба друга шли более или менее самостоятельным путем – Петрарка был по преимуществу лирик, Боккаччо был более силен в эпической поэзии, – то в области развития гуманизма Боккаччо явился прямым учеником и последователем Петрарки. Да и в сфере чисто художественной деятельности Боккаччо не остался, вероятно, без косвенного влияния на него сочинений Петрарки, которые были известны ему еще задолго до личного знакомства с самим поэтом. Влияние же Петрарки на дальнейшее направление уже возмужалого Боккаччо сказалось и в том, что Боккаччо, в юности весьма равнодушный к делам религии, под старость сделался чрезвычайно религиозным. Петрарка же, всегда боровшийся со злоупотреблениями и невежеством духовенства, в то же время отличался благочестием, верою и даже некоторой склонностью к религиозному мистицизму. Весьма вероятно, что совершившийся впоследствии у Боккаччо переворот в его отношениях к религии и церкви был подготовлен его беседами с Петраркой, которого он с величайшей почтительностью называл и учителем, и отцом, и господином.

Впрочем, такое отношение не мешало Боккаччо видеть и слабые стороны своего учителя, и когда в 1353 году Петрарка, всегда проповедовавший в античном, возвышенном тоне, что свобода есть величайшее благо, что жизнь философа – высшее доступное на земле счастье, всегда восстававший против служения тиранам, сам поступил на службу к тирану Миланскому Джованни Висконти, – Боккаччо написал своему другу письмо, в котором резко порицал его за измену прежним убеждениям.

Вскоре после их первого знакомства во Флоренции Боккаччо пришлось посетить Петрарку в Падуе. Флорентийцев огорчало, что прославленный во всей Италии и увенчанный лаврами поэт, которого они имели право считать своим гражданином, до сих пор жил в изгнании, и, чтобы загладить старую несправедливость, они решили звать Петрарку назад во Флоренцию, возвратить ему конфискованное отцовское имущество и предоставить ученую должность при вновь основанной высшей школе. Передать ему составленную в самых лестных выражениях «призывную» грамоту было поручено Боккаччо. Посольство это, однако, не имело успеха. Петрарка слишком сильно свыкся со свободной, бродячей жизнью поэта и ученого и в то время еще слишком дорожил собственной свободой и независимостью, чтобы принять какую-либо постоянную должность и тем связать себя. Но для Боккаччо это пребывание у Петрарки было весьма приятным и еще более сблизило двух друзей.

В 1353 году Боккаччо ездил, вероятно по какому-либо дипломатическому поручению, в Равенну. На пути туда он остановился, чтобы отдохнуть, в Форли и здесь-то и узнал, что Петрарка поступил на службу к Висконти. Это его так поразило, что тотчас по приезде в Равенну он написал Петрарке письмо, о котором мы уже упоминали выше. Это письмо можно признать образцом дипломатической диалектики; в нем Боккаччо должен был, щадя весьма чувствительное самолюбие своего увенчанного лаврами друга, высказать ему в должной форме, насколько его огорчало недостойное поведение Петрарки, некогда столь гордившегося своей свободой и презрением к тиранам. Впрочем, надо полагать, что огорчение Боккаччо было сильно главным образом потому, что Петрарка поступил на службу именно к миланскому тирану, с которым Флоренция, а следовательно, и Боккаччо находились во враждебных отношениях. Признавать же Боккаччо за крайнего и убежденного республиканца едва ли можно. Его отношение к неаполитанскому двору, к Аччьяйоли, посвящение им своей «Генеалогии богов» королю Кипрскому, – все это свидетельствует, что громкие, патетические речи против тиранов, которые он вычитал у древних римских авторов, не всегда приходили ему на память, когда случалось на практике иметь дело с владетельными особами. Одно несомненно, что Боккаччо всегда был готов горячо отстаивать свободу и независимость своей родной Флоренции; в этом отношении он был настоящий флорентийский патриот, возвышавшийся над интересами всяких партий.

Нужно, впрочем, заметить, что едва ли у Боккаччо были очень ясно выраженные и последовательные политические взгляды, да и нельзя этого было требовать от людей того времени, когда вся Европа, а в особенности Италия, находилась в состоянии брожения и хаоса, и именно лучшим-то и благороднейшим людям, прилагавшим к современным им событиям и политическим условиям жизни масштаб возвышенных идеалов и принципов, и приходилось чаще всего глубоко разочаровываться.

К 1355 году относится неприятный эпизод в жизни Боккаччо, подавший ему повод к написанию его знаменитой сатиры «Corbaccio». Поэт, которому было в то время уже за сорок лет, влюбился в молодую красивую вдову, но его любовь была не только отвергнута, потому что сердце дамы принадлежало уже другому, но и осмеяна со счастливым соперником. Боккаччо жестоко отомстил насмешнице, написав на нее едкую сатиру «Corbaccio», что значит злой, отвратительный ворон. Эта знаменитая, выдающаяся по силе выражений и фантазии сатира, переходящая иногда не только границы эстетики, но и границы приличия, носит еще и побочное название «Лабиринт любви». Боккаччо рассказывает в ней, как он, влюбившись и будучи отвергнут, хотел лишить себя жизни; но, пораздумав, решил, что он сам не прав, требуя любви к себе от человека, который его не любит, и что если неудачная любовь причиняет ему страдания, то он один виноват в них, потому что сделал неудачный выбор. Далее он описывает приснившийся ему сон. Ему снилось, что он забрел в дикую местность и хищные звери готовы были растерзать его. На выручку явился призрак старика, который объяснил ему, что эта местность называется «Лабиринт любви», и описал ему все ужасы, ожидающие человека, отдающегося во власть пагубной страсти, которую безумные люди возвели даже в степень божества. Призрак в самых ярких, ужасающих красках выставляет перед ним все недостатки женщин, их ничтожество и злые стороны их натуры. Этот призрак оказывается мужем той самой дамы, которая отвергла Боккаччо. Он предлагает Боккаччо, чтобы искупить сделанную им ошибку, возненавидеть пленившую его, ничтожную женщину и написать книгу, в которой следует показать ее миру в надлежащем свете: ибо поэтам дана власть и возвышать, и низвергать. Он дает призраку обещание написать такую книгу, затем тот выводит его на светлую высокую гору, и Боккаччо просыпается.