“Гримус” – анаграмма “Симурга”. В научно-фантазийной переделке Аттаровой притчи индеец, без затей названный
1 Джон Баньян (1628–1688), – протестантский проповедник, автор мистической аллегории “Путь паломника”, важнейшего произведения английской религиозной литературы. Взлетающим Орлом, разыскивает таинственный Телячий остров – Каф-айленд. Отзывы на роман были прохладными, а местами даже чуть ли не издевательскими – такой прием чрезвычайно расстроил автора. Дабы не поддаться отчаянию, он в спешном порядке сочинил небольшую сатирическую повесть, в которой карьера премьер-министра Индии Индиры Ганди развивается не на политической сцене, а в мире бомбейской киноиндустрии. (Отдаленным ориентиром при этом служил роман “Наша банда”, сатира Филипа Рота на Ричарда Никсона.) Книжка получилась вульгарной – в одном ее эпизоде, например, кинозвезда Индира увеличивает пенис покойному отцу – и потому сразу же после написания отправилась в корзину. Дальше катиться было некуда.
Шестая долина на пути тридцати птиц из поэмы Аттара была краем потерянности – в том краю птицы решили, будто ничего не знают и не понимают, и впали в тоску и уныние. Седьмой долиной была долина смерти. В середине 1970-х молодой копирайтер и несостоявшийся романист ощущал себя тридцать первой отчаявшейся птицей.
Работа в рекламе слывет занятием тупиковым и бесперспективным, но ему оно пошло скорее на пользу. Из агентства “Шарп Макманус” он перешел в контору покрупнее, в рекламную компанию “Огилви энд Мазер”, основанную Дэвидом Огилви, автором знаменитого изречения “Потребители товаров не какие-то там дебилы, а ваши жены”. Изредка по ходу работы случались мелкие конфликты, как, например, в тот раз, когда одна американская авиакомпания запретила ему использовать в своей рекламе чернокожих стюардесс, при том что их много было в штате компании. “А что, если о вашем запрете узнают в профсоюзе?” – поинтересовался он у представителя авиакомпании. “Но вы ведь, надеюсь, туда не сообщите?” – ответил тот. В другой раз он отказался делать рекламу говяжьей солонины компании “Кэмпбелл”, потому что она производилась в ЮАР, а Африканский национальный конгресс тогда как раз призвал бойкотировать южноафриканские товары. Его за это чуть не уволили, но заказчик на его изгнании настаивать не стал, и место осталось за ним. В 1970-е в мире рекламы вольнодумцами и чудаками не разбрасывались, с работы первыми гнали не их, а самоотверженных трудяг, изо всех сил цеплявшихся за рабочие места. Если ты всем своим видом показывал, что работа тебе не так уж нужна, вечно опаздывал и устраивал себе длинные и пьяные обеденные перерывы, тебя повышали в должности, тебе то и дело прибавляли зарплату, а небожители с благосклонной улыбкой взирали на твою созидательную экстравагантность – во всяком случае, пока от тебя был хоть какой-то толк.
Работал он по большей части с людьми, которые ценили и всячески поддерживали его, с талантливыми людьми, для которых, как и для него самого, реклама была площадкой для старта к чему-то большему либо просто служила источником легкого заработка. Он придумал рекламный ролик для скотча-невидимки, где достоинства незаметной клейкой ленты демонстрировал Джон Клиз (“Как видите, ее не видно – в отличие от обычной ленты, которая, как вы видите, видна”), и для краски для седых волос “Нежная забота” компании “Клэрол”, снятый Николасом Роугом, прославленным режиссером фильмов “Представление” и “А теперь не смотри”. В 1974 г°Ду, в эпоху введенной из-за шахтерских забастовок трехдневной рабочей недели с ежедневными отключениями электричества и паническим хаосом в студиях озвучания и дубляжа на Уордор-стрит, он без малого полгода подряд делал для “Дейли миррор” по три рекламных ролика в неделю, и, несмотря на тяжелое время, все они до одного появлялись в эфире. После этого его не пугала и работа в кино. Реклама, кроме того, проложила ему путь в Америку – его отправили в путешествие по стране, чтобы потом написать рекламные брошюры для компании “Ю-Эс трэвел сёрвис”, выходившие под общим слоганом “Великое американское приключение” и с фотоиллюстрациями легендарного Эллиота Эрвитта. В аэропорту Сан-Франциско, куда он прилетел усатым и изрядно обросшим, на видном месте висело огромное объявление: НЕСКОЛЬКО ЛИШНИХ МИНУТ НА ТАМОЖНЕ – НЕ БОЛЬШАЯ ЦЕНА ЗА ТО, ЧТОБЫ УБЕРЕЧЬ ВАШИХ ДЕТЕЙ ОТ НАРКОТИЧЕСКОЙ ЗАРАЗЫ. Неправдоподобно классической наружности реднек одобрительно прочел этот текст, а затем, уже с совсем другим выражением лица и явно не видя в своем поведении внутреннего противоречия, посмотрел на волосатого чужестранца – выглядел тот, следует признать, крайне подозрительно и явно прямиком из аэропорта направлялся в Хайт-Эшбери, мировую “контркультурную” столицу секса, наркотиков и рок-н-ролла, – посмотрел на него и сказал: “Жаль мне тебя, дружище, – даже если у тебя с собой ничего, эти что-нибудь да найдут”. Но все обошлось, наркотиков молодому сочинителю рекламных текстов не подкинули и позволили вступить в пределы волшебного королевства. Когда он наконец допутешествовал до Нью-Йорка, ему в первый же вечер пришлось облачиться в самую курьезную из возможных униформ, в костюм и галстук, и все ради того, чтобы друзья отвели его выпить в бар “Окно в мир” на крыше Всемирного торгового центра. Оттуда он впервые увидел запечатлевшуюся на всю жизнь картину – могучие здания, словно говорящие хором: Мы здесь навсегда.