Утро обещало ясный и солнечный день. С небольшой возвышенности открывался великолепный вид на лес, луг, реку и заводь. Что за прекрасная страна!
К полудню я уже шагал по ровному, поросшему лесом плато. Теперь я находился в зоне того пути, каким пойдут мои родственники. Поэтому дважды оставил метки на деревьях в ее тыловой части. Высоко на стволе вырезал букву «А», глубоко вонзив нож в кору. С буквы «А» начиналось имя нашей матери. С нашими именами метка никак не ассоциировалась.
Пройдя еще три мили, снова вырезал «А», в обоих случаях сделав одну «ножку» немного длиннее другой, чтобы указать направление. Так мы заранее условились, но, немного подумав, любой из нас и так догадался бы, куда идти.
По намечаемому мною маршруту, возможно, пройдут через год, через два или через двадцать лет, но, когда бы это ни случилось, все будут знать, что его проложил Сэкетт.
Через некоторое время я вырезал на дереве еще одно «А» и уже собирался удлинить одну его «ножку», как, глянув на ствол дерева, я увидел обрыв. Обойдя вокруг дерева, я остановился.
Передо мной открылась огромная долина, простирающаяся к югу, насколько хватало взгляда. С севера ее прикрывала цепочка невысоких холмов. Наверное, Секвачи. На дне долины что-то сверкало на солнце, вероятно, река. Луга, леса — великолепная земля!
Спустя час ходу я увидел внизу длинную ложбину, покрытую травой на площади более двух тысяч акров. Спокойное, уединенное, дивное место!
Вот куда я вернусь. Здесь будет мой дом. Я начал спускаться по крутой звериной тропе и наступил на упавшее бревно, которое поползло подо мной. Я упал. Моя нога попала между двумя поваленными деревьями, и раздался резкий треск. Пытаясь перевести дыхание, я застыл, потом попробовал пошевелиться и почувствовал мучительную, резкую боль.
Я сломал ногу.
Глава 9
Я долго лежал абсолютно неподвижно, в голове было пусто. Затем способность мыслить вернулась ко мне.
Я один. Помощи ждать неоткуда. Если кто-нибудь и набредет на меня, то, скорее всего, враг или потенциальный враг. Дикие звери обычно избегают человека, но это не относится к раненому. Волки и кугуары очень быстро находят больных и увечных.
Оставаться в моем теперешнем положении, распростертым на земле среди стволов поваленных деревьев и сломанного кустарника, очень опасно. Невзирая на боль, следовало двигаться.
Насколько я мог определить, сломанная кость не очень сместилась. Я никогда не имел дела с такой травмой, хотя однажды видел, как мой отец ставил кость на место индейцу. Зацепив большим пальцем здоровой ноги поврежденную конечность, я слегка потянул ее, и кость вроде бы встала на место. Выбравшись из ловушки, в которой оказался, я срезал несколько полосок с зеленой ветви, сделал примитивную шину и привязал ее к ноге крученой веревкой, которую всегда имел с собой для устройства тенет.
Несколько раз мне приходилось останавливаться и лежать неподвижно, мой лоб покрылся каплями пота. Каждое движение вызывало мучительную боль. Но я заставлял себя продолжать путь. У меня не было воды, укрытия и осталось совсем мало бизоньего мяса, хотя, если сократить рацион, его хватило бы, чтобы продержаться несколько дней. Я пытался вспомнить, чему учил меня Саким в случае перелома костей, но, кроме того, что уже предпринял, в голову не приходило ничего.
Стало совершенно ясно, что в течение нескольких недель я не смогу передвигаться. Таким образом, я не встречусь с Кеокотаа. Более того, чтобы как-то добраться до воды, мне следовало сделать что-то вроде костыля, но поблизости не нашлось ничего подходящего.
Опираясь на лук и покрепче хватаясь за нижние ветки, я передвигался от дерева к дереву. В заросшем травой ущелье среди холмов Секвачи я мельком заметил речушку. Возможно, это была та самая река, которая текла вдоль долины. Вот если бы мне удалось добраться туда! По крайней мере частично я обеспечил бы себе выживание. У меня появилась бы вода.
Что сделал бы в таком положении мой отец? Он бы выжил. Значит, и я выживу.
Очень медленно и осторожно я продвигался по крутому склону вниз. Трава доходила мне до плеч, но среди обломков упавших деревьев у подножия скалы я нашел подходящую ветку. Из нее получился отличный костыль, по крайней мере пока я не найду что-нибудь получше. Находка обрадовала меня, поскольку на дне ущелья не росли деревья, за которые я имел бы возможность зацепиться, а продолжать передвигаться по гребню горы значило намного удлинить путь.
К этому времени нога совсем разболелась и сильно распухла. Мне пришлось разрезать штанину. Дважды я спугнул оленей, и они умчались так быстро, что я не успел воспользоваться луком.
Солнце уже спустилось к горизонту, а я преодолел всего половину того расстояния, которое наметил. Возможно, река имела изгиб, находившийся ближе ко мне, но высокая трава не давала возможности увидеть его. Внезапно фортуна повернулась ко мне лицом. Я нашел звериную тропу.
Она пересекала ущелье не под тем углом, под которым двигался я, но, несомненно, вела к воде. Когда стемнело, я просто-напросто рухнул на землю. Идти дальше не было сил. Я смертельно устал. Распухшая нога ужасно ныла. Я лежал прямо на траве, не пытаясь обустроить стоянку. Из своего некогда тяжелого мешка достал кусок вяленого бизоньего мяса и начал жевать его. К счастью, мясо оказалось очень жестким, и жевать пришлось долго. Покончив с ужином, заснул и не знал, проходили ли мимо меня дикие звери или нет. Собственно, мне было все равно.
Я проснулся оттого, что солнце светило мне в лицо. Сломанная нога раздалась раза в три по сравнению со здоровой, и мне пришлось разрезать штанину еще дальше и закатать ее. Прикладывая отчаянные усилия, я сделал попытку подняться. Дважды падал назад, всякий раз причиняя себе ужасную боль. Наконец встал и снова заковылял к воде.
Я тяжело опирался на грубый костыль, и кожа под мышкой уже стерлась до крови. Нога болела, спина тоже. Мне отчаянно хотелось сесть, но сомнения, что смогу снова подняться, заставили меня с трудом продвигаться вперед.
Рот пересох. Я слизывал росу с листьев. Но разве этим напьешься? Ценой невероятных усилий я преодолел ничтожно малое расстояние, или мне так показалось, но упорно, отчаянно продолжал ковылять. Я чувствовал, что у меня жар. Возможно, рана загноилась, потому что кожа была повреждена, хотя кость не торчала наружу. Неожиданно мой костыль попал в нору суслика, и я упал лицом в траву, почти потеряв сознание от невыносимой боли. Сколько так лежал, не знаю. Затем начал медленно собираться с духом. Встав на одно колено, снова заставил себя подняться. Когда уже силы оставили меня и тупая слабость завладела всем моим существом, я, оглянувшись, увидел низкий кустарник, несколько отдельно стоявших деревьев и маленький лесок, как бы взбегавший по горе.
За деревьями текла речка. Ступив под сень листьев, я обнаружил, что речка вытекает из пещеры.
Вода и убежище!
Большое старое упавшее дерево, лежащее у входа в пещеру. Усевшись на него, я сбросил с плеч мешок, достал из него пистолеты и положил их позади бревна вместе с луком и колчаном. Вокруг валялось несколько больших сломанных веток. Пара из них оказалась достаточно прочной, чтобы соорудить из них надежный костыль, но я несколько минут сидел, уставившись на воду, не имея ни малейшего желания двигаться.
Потом все же поднялся, проковылял к воде и долго пил, набирая полные пригоршни. До моего бревна было всего три шага. Доскакав до него, я сел и задремал.
Солнце пригревало вовсю, день становился жарким, но меня это уже не тревожило. Вода и укрытие — я имел все, что необходимо путнику.
Столько планов, столько мечтаний! И вот тебе на!
И женщина, которую я обещал найти…
Перед закатом я заглянул в пещеру. Она выглядела просторной и сухой, несмотря на то, что в ней текла вода. Забравшись в уголок, я заснул.
Утром, выбравшись из пещеры, я добрел до бревна и стал обдумывать свое положение. Слабость одолевала меня, я нуждался в лечении, отдыхе и запасе пищи. Питаясь очень экономно, я рассчитывал растянуть бизонье мясо, которое у меня осталось, на неделю, надеясь к тому времени немного окрепнуть.