— Лучше бы мне не родиться, правда? — тревожно спрашивал мальчик.
Выбившись из сил, Сью вернулась в дом, где ее пребывание было нежелательно, но где она могла хотя бы переночевать. Джуд заходил в ее отсутствие и оставил свой адрес, но, зная, что он еще очень слаб, она решила не беспокоить его до следующего дня.
II
Сью сидела, уставившись на голый пол комнаты, потом выглянула во двор — занавески на окне не было. Дом представлял собою всего-навсего старый коттедж, со всех сторон стиснутый стенами соседних зданий. Прямо перед ней высились черные глухие стены Саркофаг-колледжа, — безмолвные стены, пережившие четыре столетия мрака, фанатизма и упадка, вторгались в ее маленькую, комнату, ночью заслоняя лунный свет, а днем — солнечный. За ними виднелись очертания Рубрик-колледжа, а еще дальше — башня третьего университетского здания. Сью думала о том, какие странные вещи могут проделывать с простодушным человеком его страсти. Вот взять Джуда, например, — он так нежно любит ее и детей, а все-таки запрятал их в эту мрачную дыру, и только потому, что до сих пор еще одержим своей мечтой. Даже сейчас леденящий отказ, которым эти высокомудрые стены ответили на его страстное стремление, недостаточно ясно доходил до его сознания.
Неудача с поисками новой квартиры и то, что в доме не оказалось места для отца, произвело на мальчика глубокое впечатление: он сидел подавленный, словно охваченный каким-то затаенным ужасом. Наконец он нарушил молчание словами:
— Мама, что же будет с нами завтра?
— Не знаю, — уныло отвечала Сью. — Боюсь, папа очень расстроится.
— Я хочу, чтоб он был совсем здоров и чтоб для него здесь нашлось место. Тогда нам было бы легче. Бедный папа!
— Да, тогда нам было бы легче.
— Могу я чем-нибудь помочь?
— Нет. Вокруг одни лишь заботы, невзгоды, страдания!
— Ведь папа ушел отсюда, чтобы дать место нам, детям, правда?
— Да, отчасти.
— Лучше было бы вовсе не жить на свете, да?
— Пожалуй, что так, дорогой.
— Это из-за нас, детей, вы не можете получить хорошую комнату, так ведь?
— Как тебе сказать… Люди действительно иногда не хотят сдавать комнаты тем, у кого есть дети.
— Тогда зачем же люди заводят детей, раз дети доставляют столько неприятностей?
— Ну… потому что таков закон природы.
— Но ведь мы не просим родиться на свет?
— Нет, конечно.
— А мне еще тяжелее оттого, что ты не настоящая моя мама, и если б не захотела, могла бы не оставлять меня у себя. Не нужно мне было приезжать к вам, вот что! Я был обузой в Австралии, теперь обуза здесь. Лучше бы мне вовсе не родиться!
— Это не от тебя зависело, дорогой.
— Я думаю, что когда родятся дети, которых не хотят, их надо сразу же убивать, прежде чем в них войдет душа, а не давать им расти исходить.
Сью не ответила, раздумывая, как обращаться с этим чересчур мудрым ребенком. Наконец после некоторого колебания она решила быть с ним по возможности честной и откровенной, — ведь он разделял ее невзгоды, как взрослый друг.
— Скоро нас станет еще больше, — промолвила она нерешительно.
— Как так?
— Будет еще один ребенок.
— Что? — Мальчик порывисто вскочил. — Господи! Зачем же ты послала еще за одним, когда у тебя и с нами столько хлопот?
— Да, к сожалению, я это сделала, — пробормотала Сью, и на ее глазах заблестели слезы.
Мальчик разразился слезами.
— О, тебе все равно, все равно! — воскликнул он с горестным упреком. — Ну почему ты такая жестокая и злая, почему ты не подождала, пока у нас будет побольше денег и не выздоровеет папа! Мало нам горя! Нам негде жить, папу заставили уйти от нас, завтра нас выгонят на улицу, а ты хочешь еще одного ребенка! Ты это делаешь нарочно, нарочно, нарочно!
Всхлипывая, он ходил взад и вперед по комнате.
— Прости меня, мой маленький Джуд! — умоляла она, расстроенная не меньше, чем он. — Я не могу тебе объяснить… я расскажу тебе все, когда ты станешь старше… Мы сейчас в тяжелом положении, и действительно-кажется, что я это сделала нарочно. Я не могу тебе объяснить, милый, но это совсем не нарочно… и это от меня не зависит.
— Нет, нарочно… нарочно! Никто не мешал бы нам так, как сейчас, если б ты не согласилась! Я никогда, никогда не прощу тебя! И никогда не поверю, что ты любишь меня, или папу, или кого-нибудь из нас!
Он повернулся и пошел в свою каморку, где на полу ему была постлана постель. Сью слышала, как он сказал: "Не было бы детей, не было бы и никаких невзгод".