— От тебя сегодня веет чем-то странным и непонятным, — промолвил он. — Причем не только метафорически, но и в самом прямом смысле этого слова, от одежды. Я слышу запах какого-то растения, он мне как будто знаком, только я не могу вспомнить, что это такое.
— Это ладан.
— Ладан?
— Я была на богослужении в церкви святого Силы, там воздух насыщен ладаном.
— А… В церкви святого Силы?
— Да, я иногда хожу туда.
— Вот как! Ты ходишь туда!
— Видишь ли, Джуд, мне очень одиноко здесь по утрам, когда ты на работе, и я все думаю и думаю о моих… — У нее вдруг подступил комок к горлу, и ее голос пресекся. — Вот я и начала ходить туда, ведь это так близко.
— Да, да, конечно… Я ничего не имею против. Только это так на тебя не похоже! А там и знать не знают, кто находится среди молящихся!
— Что ты хочешь этим сказать, Джуд?
— Ну, проще говоря: какой скептик.
— Как ты можешь делать мне больно, когда я так страдаю, Джуд! Конечно, я знаю, ты не хотел огорчить меня. Но говорить так не следует.
— Не буду. Но я очень удивлен!
— Я хотела сказать тебе еще кое-что, Джуд. Только не сердись на меня, хорошо? Я много думала об этом с тех пор, как моих малюток не стало. Мне кажется, мне не следует больше быть твоей женой… или чем-то вроде жены.
— Как? Но ведь ты же моя жена!
— С твоей точки зрения — да, но…
— Конечно, мы боялись церковного обряда, как боялись бы многие другие, будь у них те же основания для опасений, что и у нас. Но жизнь показала, что мы ошибались в себе и преувеличивали свои пороки, и если ты начинаешь считаться с ритуалами и обрядами, я удивляюсь, почему ты не хочешь, чтобы мы немедленно обвенчались? Ты, несомненно, жена моя, Сью, во всех отношениях, разве что не перед законом. Что ты хотела сказать?
— Мне кажется, это не так.
— Не так? Но допустим, мы уже выполнили обряд? Тогда бы ты чувствовала себя моей женой?
— Нет, даже и тогда я бы этого не чувствовала. Мне было бы еще хуже, чем теперь.
— Но почему?.. Ради бога, скажи, почему, дорогая?
— Потому что я принадлежу Ричарду.
— Ах, опять эта нелепая выдумка. Ты мне уже говорила нечто подобное.
— Тогда это было лишь преходящее чувство, но со временем я все больше и больше убеждаюсь в том, что принадлежу ему или никому.
— Боже милостивый!.. Как мы с тобой обменялись ролями!
— Возможно, что так.
Несколько дней спустя в сумерках летнего вечера, когда оба они сидели в той же маленькой комнатке внизу, в парадную дверь дома плотника, у которого они жили, постучали, а через несколько минут постучали в дверь их комнаты. Не успели они открыть, как посетитель сам толкнул дверь, и на пороге выросла женская фигура.
— Здесь живет мистер Фаули?
Джуд машинально ответил утвердительно, и оба тут же вздрогнули, так как голос принадлежал Арабелле.
Он холодно попросил ее войти, и она села на скамью у окна, так что они отчетливо могли видеть ее силуэт против света, хотя все детали, по чему можно было бы составить общее представление о ее внешности, оставались в тени. И все же по каким-то еле уловимым признакам угадывалось, что сейчас она находится в стесненных обстоятельствах и одета не так вызывающе нарядно, как при жизни Картлетта.
Все трое неловко пытались завязать разговор о недавнем несчастье, о котором Джуд в свое время счел долгом сообщить ей, хотя она так и не ответила на его письмо.
— Я только что с кладбища, — сказала Арабелла. — Навела справки и нашла могилу ребенка. Спасибо за то, что сообщил мне, но я не могла приехать на похороны. Я прочла обо всем в газетах, и мне показалось, что я буду лишней… Так что, как видишь, на похороны я приехать не могла… — Будучи совершенно неспособной усвоить подходящую к случаю манеру держаться и вести разговор, Арабелла мялась и сбивалась на повторения. — Но я рада, что нашла могилку. Ты должен поставить им красивый камень на могилу, Джуд, это ведь, по твоей части.
— Я поставлю надгробье, — мрачно ответил Джуд.
— Я была ему мать… само собой, я горюю по нем, — продолжала Арабелла.
— Ну конечно. Мы все горевали.
— По тем, другим, я не так горевала, ну да это понятно.
— Разумеется.
Из темного угла, где сидела Сью, послышался вздох.
— Мне так часто хотелось забрать его к себе, — продолжала миссис Картлетт. — Быть может, тогда ничего бы и не случилось. Но, понятно, я не хотела отнимать его у твоей жены.